Маша и мажордом

Маша и мажордом
wagmer1

– Маша, вы должны немедленно прибыть в гостиную для получения наказания. Вы знаете, что должны быть наказаны? Вам сообщили об этом? – красавец-мажордом Дмитрий несомненно наслаждался ее смущением.

– Да, но там… Там гости! – молодая горничная знала, о чем речь, но она была явно испугана и подавлена.

– Я советую вам поторапливаться, – мужчина не слушал ее слов, а только смотрел в широко открытые глаза. – Снимайте свою юбку и трусы. Блузку можете оставить. Зайдете туда с обнаженным низом. Так у нас заведено. Розги, если вы еще не в курсе, находятся в чулане. Не забудьте захватить их с собой.

– Но там же много людей! – девушка уже смирилась с мыслью, что сегодня ей придется входить в зал, сверкая неприкрытыми задком и передком. Она уже видела, как это делали другие cлужанки, как они медленно поднимались по широкой винтовой лестнице, голые от пальчиков ног до самой поясницы, неся в руках длинные ивовые ветки. Если дверь оказывалась неплотно закрытой, из-за нее был хорошо слышен истошный девичий визг сквозь слезы и несвязное мычание, а если подойти совсем близко, то и резкий свист прута, и его хлопанье об тело, а иногда и недовольный голос хозяйки – чаще всего порола служанок именно она.

Машу в ее неполных 17 лет манила и пугала эта дверь. Ей было безумно интересно узнать, что же так такое происходит. Но, с другой стороны, Маша небезосновательно побаивалась, что рано или поздно, несмотря на все ее усердие в работе, она тоже будет вызвана в эту комнату. Увильнуть от розги в этом доме не удавалось еще никому. Маша не раз видела хорошо высеченные попы своих ровесниц, знала, сколько дней после порки придется спать на животе, но больше всего ее поразила совершенно другая картина. Однажды ей удалось подсмотреть, как лучшая подруга Лариска, с которой вместе нанимались на работу, подвывая и размазывая по мордашке слезки, усердно собирает с пола обломки прута. Те самые обломки, которые во время наказания, отлетали от ее голого зада. «Как же это должно быть больно!» – подумала Маша и стала трудиться еще прилежней.

Но под конец второй недели Машка допустила досадный промах, и хозяйка зло посмотрела в ее глаза: «Вечером высеку! Дмитрий скажет тебе, когда приходить». Когда пришли гости, она начала прятаться от Дмитрия, но даже сама понимала, как наивны ее попытки.

– Кстати, блузка у вас длинновата, – мажордом не обращал внимания на ее лепет. – Она спадает на ваш зад, не так ли? Это недопустимо. Либо подогните, либо быстро оденьте что-то другое. Верхняя часть одежды не должна прикрывать даже пупок спереди и поясницу сзади.

– Но там ведь мужчины! – она подумала, что шестидесятилетний хозяин, наверное, может смотреть на нее голую, как и на остальных девушек, сколько пожелает, и быстро добавила, – чужие!!!

Маша имела в виду, что трое гостей, которым она помогала снять в прихожей пальто, принадлежали к той возрастной группе – от 30 до 40 лет, которая больше всего смущает невинных девушек.

– Маша! – мажордом слегка повысил голос, – вы здесь не женщина, а служанка. Поэтому ваша стеснительность ни к чему. Служанок в этом доме порют розгами по голым задницам. И не потому, что им это нравится, а потому, что так решили хозяева. Это понятно?

Маша склонила голову и уже готова была заплакать. Предстоящее пугало ее, но вместе с тем она понимала, что другого выхода у нее нет. Дмитрий строго смотрел на сгорбленную от страха фигурку, и пальцы девушки сами нащупали застежку на юбке.

– Сложите аккуратно и оставьте здесь. Теперь трусики. Вот так! Выверните наизнанку и положите сверху. И не бойтесь – ваши вещи не пропадут. Когда вам разрешат одеться, найдете меня, и я открою вам эту комнату.

У Дмитрия нашлось несколько булавок, и он лично подогнул и закрепил на пунцовой от стыда Маше край ее беленькой блузочки. Причем, гораздо выше пупка. Девушка была настолько подавлена ситуацией, что совершенно не опиралась. Теперь ее блузка, по сути, прикрывала только маленькие грудки, затянутые в простенький белый лифчик.

– Хорошо! – Дмитрий оглядел полуголую девчонку и в очередной раз подумал о черной несправедливости: ведь, по сути, подбор и работа с персоналом – одна из сокровенных обязанностей мажордома! То есть и выпороть сейчас эту глупышку, по идее, должен был он. Он живо представил себе эту картину: в его руках прут, девочка покорно выпячивает свою попку, а он медленно читает ей нотацию и наносит хлесткие удары. Вжик! – cказала розга, ой! – взвизгнула девчонка и замерла в ожидании следующего. Попка вздрагивает, но деваться некуда, плачет, но стоит, как ей велено.

Но эта картина была слишком далеко от реальности. Хозяева придерживались иной точки зрения – Дмитрий находил кандидатов в прислугу и, если девочка понравилась хозяевам, мажордом получал приличные комиссионные. На этом его влияние на служанок заканчивалось. Если, конечно, не считать процедуру подготовки подопечных к порке. И здесь он был строг.

– Повернулась и хорошенько наклонилась! Ниже! Еще ниже! – то, как девочка быстро выполнила команду и стояла посреди комнаты, почти доставая пальчиками до пола, еще раз убедило мажордома в его давнишнем наблюдении: полуголые девочки значительно послушнее, чем одетые и даже чем совсем обнаженные. Дмитрий понял, что, заставив девушку сбросить с себя часть одежды, от нее можно было требовать все, что угодно. И однажды – Дмитрий в это свято верил – он сполна воспользуется своими возможностями. Но не сегодня и, наверное, не завтра: мажордому в этом доме было позволено не многое.

Ему очень понравилась Маша. Вернее, ее задняя часть, до этого времени скрытая под широкой униформенной юбкой, положенной служанкам в доме Соколовских. Понравилась даже больше, чем он думал. Еще под дверями университета он обратил внимание, что попа у плачущей абитуриентки, так и не ставшей в этот год студенткой, великовата для ее возраста, а грудь, наоборот, слишком маленькая. И уговаривая Машу не возвращаться в родное село, а поработать в приличном доме и накопить денег на подготовительные курсы, он думал не только о своем вознаграждении, но и о том, что рано или поздно он заставит эту скромницу скинуть свою юбочку.