Машка.
(часть первая)
Машка была в нашем доме консьержкой, одной из черырех сутки-через-трое. «Машкой» ее звали заглаза, а так – Марией Ивановной, потому что ей было всетаки хорошо за пятьдесят. Она была крупной женщиной, довольно высокой (выше меня на пол-головы). Ее холеное лицо, сохранявшее еще былую красоту, плохо сочеталось с ее теперешней профессией. Не знаю точно, кем она была до пенсии, кажется – женой какого-то крупного медицинского светила. Это определенно подходило ей куда больше, чем консьержество, но вдовство и скудная пенсия привели ее в конце концов на эту работу. Помимо красивого лица Машка обладала выдающимися женскими прелестями. «Выдающимися» - буквально. Юбку Машки приподнимал крутой широкий зад, который мерно колыхал ту же юбку при ходьбе. Ее цветастые блузки отторыривала грудь не меньше шестого размера и выпуклый, как чаша, живот. У Машки были выразительные, серые с поволокой глаза, но в них редко кто смотрел, отвлекало декольте, где медальон не висел, а лежал, покоясь на восхитительных пышностях. Густые, светлорусые с проседью влосы были собраны в замысловатую прическу на затылке, что оставляло возможность полюбоваться аппетитной Машкиной шейкой. И еще у нее был довольно высокий, но не писклявый, а напротив – обогащенный бархатистыми интонациями, волнующий голос. Короче – лакомый кусочек, мечта окрестных дрочеров всех возрастов. И поговаривали про нее злые языки, что, мол, не прочь она поебаться с кем не попадя, однако до сих пор никто не хвастался, что ее ебал. То ли злые языки ее товарок по работе безбожно врали из зависти к Машкиной привлекательности, то ли Машка умела таки выбирать скромных на язык партнеров.
Вот перед этим лакомым кусочком и замолвила за меня словечко тетя Лена. Не то чтобы напрямую договорилась, нет, а обозначила мой острый пиковый интерес и дала положительную характеристику: запал, дескать, на тебя, хоть и молоденький парень, а с понятием и не трепач, мол. В ответ Машка только протянула с расстановкой: «Приятный, должно быть, молодой человек», и все. Но тетя Лена проинтуичила, что у меня хорошие шансы и скомандовала: «Вперед!».
В конце следующего же Машкиного дежурства, я будто невзначай подкараулил ее около подъезда и вызвался поднести до дома сумку. Эту сумку я еще накануне выцелил у Машки в дежурке, как повод ее проводить. Поотнекавшись для проформы, она согласилась, и мое сердце сладко екнуло в надежде.
Жила она, как оказалось, недалеко, всего в двух кварталах. Так что дошли быстро, хотя Машка ходила неторопливо в силу грузности и возраста. А мне приходилось себя тормозить, что давалось нелегко, так как от нахлынувшего волнения мне хотелось лететь. Спасибо, что восставший член не позволял мне сильно разгоняться.
Как-то само собой получилось так, что я вошел в квартиру вместе с Машкой. Она попросила меня отнести сумку на кухню, а сама сказала, что переоденется и напоит меня чаем. Сердце у меня бухало уже в висках.
Я поставил сумку в кухне на табурет, а сам присел на кушетку, стараясь унять волнение. Через минуту из комнаты вышла в домашнем ситцевом халате Машка и направилась в ванную. Дверь за собой она не закрыла, и был слышен шум бьющей в раковину воды. Затем шум воды прекратился, и волнующий Машкин голос произнес: «Коля, ты руки не хочешь после улицы помыть?»
Второй раз меня звать было не нужно. Я был рад оказаться поближе к ней, был бы повод. Я пошел в ванную. Машка стояла там и вытирала свои полные холеные руки мохнатым полотенцем. Я птотиснулся к раковине, крепко задев Машку бедром, отчего утихнувшее было мое волнение всколыхнулось вновь. Я кое-как пошлепал мылом по рукам под струей воды, надеясь, что дрожание моих пальцев останется незамеченным. Теперь была моя очередь вытирать руки, а Машке захотелось посмотреться в зеркало. Обратная рокировка, и снова столкновение бедер.
Теперь я стоял позади ее и без опаски пожирал глазами ее спину, шею, плечи и вырез халата в зеркале. До меня не сразу дошло, что в зеркале она хорошо видит направление моего взгляда и выражение лица. В зеркале наши глаза встретились.
Волнение мое в миг куда-то улетучилось и сменилось твердокаменной, как мой хуй в тот момент, уверенностью. Я отбросил куда-то в сторону ставшее ненужным полотенце, положил ладони Машке на плечи и прижался щекой к ее спине. Машка чуть вздрогнула и замерла, не произнеся ни слова. Тогда я приник к ней всем телом так, что горб моего члена оказался в ложбинке между ее ягодиц. Машка лишь прижалась ко мне задом плотнее и запрокинула говлову назад.
«Маша-Машенька-Мариванна, чаровница», – шептал я ей в ушко, а в голове гудело: «Даст-даст-даст». Руки мои уже буждали по ее пышной груди, натыкаясь на пуговицы халата и попутно расстегивая их. Под халатом у Машки ничего не было, и в зеркале я увидел ее роскошную грудь, немолодую, с белесыми пятнышками потяжек, но сохранившую способность обходиться без поддержки бюстгальтера. Я целовал ее спину, плечи, шею, щеку – везде, где мог дотянуться.
Машка тяжело дышала, но не выказывала никакого желания сменить ванную на что-то более удобное, не стремился и я, боясь упустить момент. Массируя ее восхитительные дойки, дразня легкими пощипываниями соски, я между делом завершил расстегивание халата, распахнул и сдернул его с Машкиных плеч назад. Я стянул с себя футболкку, джинсы стащил прямо вместе с трусами и опустился позади Машки, коленями встав на опавший с нее халат.
Жопа у Машки была ей подстать – большая и пышная, как сдобное тесто, мягкая и упругая, покрытая мелкими ямочками. Я обхватил это богатство обеими руками и припечатал звонкий поцелуй поочередно в каждую из выпуклостей. Машка нервно хихикнула и переступила с ноги на ногу. От этого движения огромные поршни ее задницы всколыхнулись, что привело меня в еще больший восторг. Продолжая мять Машкину задницу одной рукой, второй рукой я обхватил ее бедро и добрался до лобка. Выпуклый лохматый холмик приятно лег мне в ладонь. Машка схватила мою руку выше запястья, желая не то остановить, не то поощрить меня к дальнейшим действиям, но, когла я двумя пальцами раздвинул толстые пушистые губы пизды и снизу вдоль расщелины проскользнул указательным пальцем к клитору, хватка ее ослабла, и чуть дрожащая ее рука стала поглаживать мою руку. Палец мой не знал ни секунды покоя, нежно, едва касаясь, выписывая восьмерки вокруг напрягшегося бутончика и время от времени спускаясь ниже, к заветному входу, чтобы набрать новую порцию влаги, которой там скопилось больше всего. При этом я продолжал мять одну ее булку и нежно, с язычком, целовать другую. Машка дрожала уже вся целиком, ноги плохо держали ее, и она оперлась обеими руками о край раковины.
«Пора!», – подумал я, поднялся с колен и прижался к Машке сзади, так что мой член, который теперь торчал, как флаг на стене в день города, скользнул под Машкину задницу. Я повлек ее на себя, и Машка попятилась на меня задом и наклонилась вперед, приподняв зад так, что мне стал виден розовый, приоткрытый от возбуждения, окруженный пышной растительностью желанный вход. Я просунул член под Машкой подальше, прижал головку члена к клитору и почувствовал его сладкую вибрацию. Ствол члена, прижатый к расщелине, стал влажным от гоячих Машкиных соков. Член пробрался вдоль расщелины обратно к вульве и задержался у входа. Осторожно наддав бедрами, я погрузил головку в члена в вульву и снова замер. Горячий сок сладко обжигал головку, колечко влагалиша обхватывало член как раз позади головки и нежно пульсировало. Машка прерывисто дышала и дрожала от нетерпения. Теперь дрожал и я. Колени плохо держали меня. Пряный запах Машкиных соков опьянил меня окончательно. Я вцепился в ее задницу и стал медленно насаживать Машку на себя, наслаждаясь каждым сантиметром пройденного пути. После тугого колечка на входе дальше влагалише становилось просторнее, а в конце сужалось и загибалось кверху. Соков больше всего было на входе, поэтому я время от времени возвращался назад, чтобы продвинуться еще чуть глубже. Несмотря на внушительные Машкины размеры, влагалище ее оказалось не таким уж большим. Член уперся в конец туннеля и яйца прижались к лобку одноременно. Я замер от восторга этой одновременностью. Это восхитительное ощущение. Машка, ты – мой размер!
Я стал напрягать и расслаблять член внутри, дразня Машку. Она мне отвечала нежными пожатиями стенками влагалища. Не знаю, кто кого больше дразнил. Наконец, я начал осторожно двигаться. Сначала потихоньку, короткими толчками, затем постепенно увеличил размах. Машка постанывала, прогнувшись в талии и наддавая мне навстречу. Каждый удар головки в конец туннеля сопровождался шлепком яиц о лобок и, если б не густая поросль лобка, которая смягчала удар и приятно щекотала яйца, они наверное были бы отбиты. Покачивая бедрами, я менял направление удара, тараня то левую, то правую стенку влагалища, то устремляясь прямо вперед. Дыхание Машки стало хриплым, влагалище напряглось и чуть расширилось, зато его стенки будто ощетинились липкими сосочками, и я понял, что Машка близка к вершине. Я увеличил темп и размах. Член теперь вылетал из влагалища полностью, чтобы снова и снова протаранить узкое колечко на входе, которое от возбуждения стало не таким уж узким, иначе мне не удавалось бы протаранить его слету. При этом мой слух услаждало довольное почмокивание Машкиной пизды.
Первый удар спермы я не заметил, заметила Машка и отреагировала нежным глухим рычанием, еще большим оттопыриванием зада, а ее влаглище ответило сжатием стенок. Зато второй разорвался горячим взрывом не только у меня в члене, но и в груди. В одно мгновение я весь покрылся потом. Голова стала звонкой и пустой, Машкины стоны доносились откуда-то издалека. Влагалище неожиданно стало полным наших соков, в основном конечно – моего. Третий удар, четвертый… Влагалище сократилось, выпустило шипы и доило мой хуй, доило… Наконец он иссяк, и пизда ослабила свою хватку. Член еще храбрился и не хотел покидать поле битвы, но уже поутратил стойку, и соки переполнившие влагалище стекали мимо него на яйца, да, видимо, и на Машкины ляжки тоже. Хотя я еще прижимал к себе тяжело переводящую дух Машку за задницу, ослабевший член уже выскльзнул из нее сам по себе, а вслед за ним устремилась влага. Я наклонился и, чуть раздвинув Машкины булки, заглянул туда, где только что происходило самое главное. Я не ошибся в своих предположениях, потеки на Машкиных ляжках доходили до самых колен, а зев влагалища был покрыт густой перламутровой каплей. Колечко влагалища ритпично сокращалось, силясь втянуть эту каплю обратно, но ему это удалось только наполовину. Часть капли осталась снаружи и шлепнулась на пол.
А поднялся и развернул Машку лицом к себе. Я поднял ее сколоненную голову за подбородок и заглянул ей в глаза. Сердце мое сжалось от нежности. Все лицо ее было мокрым от слез. Я взял ее голову в ладони и стал осторожно покрывать ее лицо поцелуями, приговаривая: «Ну, что ты, Машенька? Что случилось? Я тебя чем-то обидел? Сделал тебе больно?». Она слабо улыбнулась в ответ: «Глупый, это – счастливые слезы. Мне никогда не было так хорошо». И чуть погодя: «Ноги не слушаются, отведи меня в постель».
Оба на дрожащих ногах, обнявшись, мы двинулись к спальне. Там Маша тяжело опустилась на кровать и легла, свернувшись калачиком, но не отпукая мою руку. Свободной рукой я дотянулся до пледа и укрыл подрагивающую Машу. Закрыв глаза, она поглаживала мою руку, чуть слышно шептала какие-то нежности. Дыхание ее стало спокойнее и ровнее. Я уже ждал, что она вот-вот уснет, и прикидывал, как мне тогда быть: ждать, когда проснется, или тихо сваливать до следующего раза, как вдруг она открыла глаза, ясные без следа усталости, и тихо, но внятно спросила: «А ты в попку умеешь?». Я не решился назвать свой скромный (пару-тройку раз) опыт в этом деле «умением» и отрицательно покачал головой. «А хочешь?», – с ноткой лукавства спросила Машка. От волнения язык у меня окончательно прилип к гортани, поэтому я только радостно закивал.
октябрь 2013
эксклюзивно для сайта pornoslon.ru
Микола Питерский
при перепечатке ссылка pornoslon.ru обязательна
(продолжение последует с одобрения уважаемой публики)
Бэкдор.