Маша и медведи

[Князь 1984]

Автор:    Стас Маховский
Название:    "Маша и медведи"
В стародавние года,
     Уж не помню и когда,
     Возле леса, у реки,
     Жили-были старики.
     Дед, по жизни, обормот.
     Мысль одна - набить живот,
     Пива вечерком попить,
     Да амуры закрутить,
     С кем-нибудь из старых дев,
     Затащить бабенку в хлев
     И побаловать концом.
     В этом смысле молодцом
     Был Старик и дело знал,
     Пол деревни отодрал.
     Тут и возраст не помеха,
     В молодости он, для смеха,
     Хером гири поднимал,
     Ну, а как постарше стал,
     Сил порядком сохранил,
     Потому в почете был
     И у девок , и у баб,
     У кого мужик ослаб.
     Бабка своднею была,
     Всех блядей округ "вела".
     Приходи хоть в день, хоть в ночь,
     Рада старая помочь.
     Вот блондинка, вот брюнетка,
     Вот толстушка, вот нимфетка.
     Бабка дело знала туго,
     Помогала ей подруга
     И дела шли чин по чину.
     Бабка завела мужчину,
     Молодого жеребца
     И с могучего конца,
     Не слезала ночь и день.
     Парень высох, стал как тень
     И, в конце концов, сбежал.
     Бабка, чтоб замять скандал,
     По округе слух пустила,
     Что парнишку отпустила,
     Навестить больную мать.
     Впрочем было всем нас:ть
     На Старухины забавы,
     В принципе, плевать на нравы.
     Дело вовсе не об этом,
     А о том, что как-то летом,
     Когда рожь уже налилась,
     В доме внучка появилась.
     Где до этого была?
     
     
     Вроде в городе жила.
     Говорили, что путана
     Или у прокатна стана,
     Впрочем снова не о том.
     Утром, постучавшись в дом,
     Встала девка на пороге.
     Дед, в момент, забыл про ноги,
     Что, с утра, держал в тепле,
     Ищут злато и в золе.
     Завертелся, как волчок,
     Кто тогда подумать мог,
     Чем закончится визит?
     Дед пред внучкой лебезит,
     Как же быть, коли пропил,
     Что доселе накопил.
     Бабка ж больше не дает,
     Задолжал на год вперед.
     Вот и крутит возле внучки,
     Чуть ли не целует ручки.
     Что на Старика нашло?
     Только дело не пошло.
     Машка, внучка так звалась,
     Разревелась, завелась
     И к Старухе на поклон,
     Дед мнгновенно вышел вон.
     Ну, а внучка, шмыгнув носом,
     К бабке с деловым вопросом.
     Мол осталась без гроша,
     Так что тело и душа,
     Оказались без поддержки,
     А, по жизни, лишь издержки.
     Бабка запалила печь
     И решила двинуть речь...
     "Значит, внучка, дело так.
     Дед твой - форменный мудак.
     Деньги просадил на баб,
     Чтоб его конец ослаб.
     Мало этого, в заклад,
     Отдал дом, подворье, сад.
     Так что денег в доме нет.
     Кстати, я хочу ответ
     Получить на тот вопрос,
     Как живет тот пропиндос,
     Что увез тебя с собой?"
     "Что ты, бабка, Бог с тобой, -
     Внучка чуть ли не завыла, -
     Я его давно забыла.
     Сволочь, гад, подлец, блядун,
     Ко всему, еще и врун.
     В доме грязь, бардак, бедлам
     Он, тем часом, по блядям
     Шастает, как кот весной
     А заявится домой,
     Дифирамбы мне поет."
     "Вот ведь право сучий кот,-
     Возмутилася Старуха, -
     Да, видать тебя непруха
     Во столице нагнала,
     Потому как ты одна
     Воротилась в отчий дом.
     Жалко, что и здесь облом
     Ждет тебя , родная кровь.
     Ладно, брось ты морщить бровь.
     Есть идейка у меня .
     За рекой живет семья
     Черно-бурых медведей.
     В околотке всех блядей
     Отымели, посему
     Неохота никому
     В услуженье к ним идти.
     Для тебя же нет пути,
     Кроме этого, ступай
     И на службу заступай.
     Завтра утром, по заре,
     На Николиной Горе,
     Заберет тебя такси
     И о большем не проси.
     Скорчив кислое лицо,
     Вышла Машка на крыльцо.
     "Вот тебе и Юрьев день,
     Это как же старый пень
     Умудрился прокутить
     То, что бабушке нажить
     Удалось средь бурь и бед?
     А теперь, на склоне лет,
     Сдала внучку в оборот.
     Лучше у деда в рот
     Взять долларов за пятьсот.
     Не везет, так не везет,
     Чтоб его лешак забрал."
     И, вздохнув, на сеновал
     Машка грустно побрела.
     В уголочке прилегла
     И задумалась слегка.
     Между тем, ее рука
     Проскользнула под подол
     И процесс вовсю пошел.
     Очи девка закатила
     И поглубже засадила
     Себе пальцы между ног,
     Выжимая сладкий сок.
     Кончила лишь только раз,
     Смотрит, старый пидарас,
     Дед, пролез подлец сквозь дверь,
     Носом водит, словно зверь,
     И к девице под бочок.
     Мигом вынул свой "сучок",
     Да наладился так ловко,
     Враз лиловую головку
     Во влагалище всадил
     И глазищи закатил.
     "Ладно, - думает девица, -
     Дай мне лишь освободиться
     Из твоих поганых рук.
     Ты узнаешь, милый друг,
     Где и как зимуют раки.
     Из твоей немытой сраки
     Ремешков нарежу я.
     Будешь, старая свинья,
     Знать, как драть родную кровь."
     Дед, меж тем, наморщил бровь,
     Засопел, заколотился,
     Кончил враз и отвалился.
     В сено лег и заурчал...
     "Секс - начало всех начал:"
     Фразы кончить не успел.
     Девка, будто между дел,
     Поднялась, к стене пошла.
     Там канат тугой нашла,
     Деда к лавке привязала,
     А потом, смеясь, сказала...
     "Ну так что, продолжим дело?
     Ты мое пощупал тело,
     Я должна вернуть должок,
     Так что не взыщи, дружок."
     Сумочку свою взяла,
     Покопалась и нашла,
     В ней, внушительную свечку,
     Плетку, шарики, колечки
     И резиновый "конец"
     Показался, под венец.
     Дед сглотнул тугой комок.
     Разве ж он подумать мог,
     Что невинную забаву,
     Кстати, справил он на славу,
     Внучка как-то не поймет.
     В тот же миг, разинув рот,
     Дед белугой заорал,
     Вот чего не ожидал.
     Внучка плеткой крутанула
     И по жопе оттянула
     Деду так, что только в путь.
     Он хотел ее лягнуть,
     Но, как водится, напрасно.
     Краем глаза, дед прекрасно
     Видел все, что та творила.
     В этот миг она забила
     Член резиновый в "очко"
     И вошел он так легко,
     Будто дед всю жизнь анал,
     Словно репку продавал.
     Ну, а дальше, как во сне.
     Член в очке, плеть по спине.
     Сколько прожил он на свете,
     Принимал в очко, но плети
     На себе не примерял.
     Здесь, он вовсе потерял
     Над собой контроль и тут
     Толь от боли, толь от пут,
     Кончил, прямо под себя.
     Девка, клитор теребя,
     Улыбнулась во все зубы...
     "Говорят, мужчины грубы,
     В отношении девиц.
     Радуйся, что без яиц
     Не остался в этот раз.
     Ладно, старый пидарас,
     Нынче, я тебя прощаю,
     Но, запомни, обещаю
     Быть тебе, козел, скопцом,
     В этом я клянусь отцом.
     А теперь прощай, мой друг,
     Мне с тобою не досуг
     Здесь болтать и не охота.
     Нынче ждет меня работа."
     Деду Машка подмигнула
     И, перекрестясь, махнула
     По проселку, вдоль реки,
     Где, с утра уж, мужики
     Разложили свои снасти,
     Чтоб от жен, как от напасти,
     Хоть на время оторваться.
     Начинала заниматься,
     Чуть багровая, заря.
     Тут послал черт упыря
     Ей на встречу, как на зло.
     Так, по жизни, не везло,
     А теперь такое "чудо".
     "Ты куда, зачем, откуда? -
     Замурлыкал Вурдалак.
     "А тебе-то что, мудак?"-
     Девка резко отвечает
     И, при этом, отмечает,
     Что упырь конкретно сник.
     Очевидно, не привык
     К обращению такому,
     Ведь у Вурдалака дома,
     Было все наоборот.
     Только нынче, утром, в рот
     Дал он милочке своей
     Ну, а после, поскорей,
     Из норы своей слинял,
     Потому как твердо знал,
     Если жинка заведется,
     То тогда ее придется

[Князь 1984]

Драть до новых петухов
     И, причем, без дураков.
     У него ж другие планы.
     Мелочью набив карманы,
     Двинул Вурдалак в шинок.
     Там он, без помехи, мог
     Выпить пива, покурить,
     О делах поговорить.
     Но до места не добрался,
     Только на бугор взобрался,
     Отвалилась челюсть, вмиг.
     Словом, обалдел мужик
     И сдержать себя не смог,
     Засвербило между ног.
     Сколько девок он "задрал",
     Но подобной не встречал.
     Черны брови, кудри, очи
     Чувствует, что нету мочи
     Удержать в штанах елду.
     "Cлушай, шел бы ты в манду, -
     Отвечает, вновь, девица, -
     Мне с тобою здесь крутиться,
     Если честно, не досуг.
     Так что шлепай, милый друг,
     Хоть к жене, а хоть к блядям.
     Лично я тебе не дам."
     Лихо задом крутанула,
     Через пень перемахнула
     И пошла своим путем,
     Почесавши нос ногтем.
     Вурдалак махнул рукой...
     "Сам себе скажи, на кой,
     Ты полез к ней с разговором?
     Хорошо, что с сим позором
     Ты остался тет-а-тет.
     Знаешь точно, сколько бед
     Между бабьих ног таится,
     А тебе уж не годится,
     При седых твоих мудях,
     Отрываться на блядях."
     Успокоив сам себя,
     Вяло яйца теребя,
     Вурдалак пошел в кабак.
     Там нажрался, словно хряк,
     Влез хозяйке под подол,
     Но, затем, упав под стол,
     Проблевался и заснул.
     Вот уж истинно кутнул.
     
     А Мария, в это время,
     Час уж, как чесала темя,
     Сидя в доме, среди леса,
     Думая... "Какого беса
     Нет хозяев?" И пока
     Их ждала, ее рука,
     Вроде бы, как между делом,
     Занялась ее же телом.
     Началось все от сосков,
     Аж заныло у висков,
     После влезла под подол.
     Чтоб не грохнуться на пол,
     Девка рухнула в кровать
     И пошла себя ласкать,
     Подвывая, как волчица.
     В этот миг иные лица
     На пороге появились.
     Поначалу удивились,
     Они зрелищу такому.
     Не спеша, прошел по дому,
     Вдоль стены, Медведь-отец,
     Лапой теребя конец.
     Он не долго размышлял,
     Девку быстренько поднял,
     На колени посадил
     И, с разгону, засадил,
     В зад, до самого желудка.
     А тем временем Мишутка,
     Машке, между потных ног,
     Запихал, как только мог.
     Машка охнуть не успела,
     Как мамаша подоспела,
     Ей пришлось манду лизать.
     Вот уж нечего сказать,
     Уж попала, так попала.
     Машка думала сначала,
     Что ей снится страшный сон.
     В этот миг сынок-гондон
     Засадил, что было мочи
     И, завыв протяжно, кончил.
     Следом "разрядился" батя.
     Машка, лежа на кровати,
     Вяло продолжала мять
     За соски медвежью мать,
     А меж тем, Медведь - отец
     Вновь пристроил свой конец
     Ей меж мокрых ягодиц.
     Видимо, он драл девиц,
     Только способом таким.
     Да и ладно, леший с ним,
     Лишь бы кончил поскорей.
     Тут у самых у ноздрей
     Увидала член сынка
     И опешила слегка.
     Тот подкрался, словно кот
     И заправил девке в рот.
     Мать, меж этим, отползла,
     Член резиновый взяла
     И воткнула ей в манду:
     "Вот уж на свою беду,
     Забрела я в этот край.
     Обещала бабка рай,
     А, на деле, черте что.
     Трахает незнамо кто,
     Во все дыры, словно блядь.
     Тут, того гляди, кровать
     Разлетится на куски."
     И, вздохнувши от тоски,
     Машка приняла на грудь
     Все, что ей успел плеснуть
     Похотливый Медвежонок.
     "Вот уж право поросенок ,
     Да и вся семья под стать.
     Мать его уж точно блядь,
     Батя - тот еще ходок.
     Правда, видно, выйдет срок
     И сынок его обставит,
     Да еще мамаше вправит."
     "Ладно, - вдруг сказала мать, -
     Хватит, парни, девку драть.
     Дел по горло, в доме срам...
     Мусор, грязь, бардак и хлам.
     Девка быстро уберется:"
     "Ну, а вдруг она съе:ся?", -
     Возмутился Медвежонок.
     "Не волнуйся, поросенок, -"
     Улыбнулась ему мать, -
     "Лично буду охранять."
     
     И пошло оно, как в сказке.
     Днем работа, ночью "ласки",
     Если можно так сказать.
     Через пару дней кровать
     Разлетелась на куски.
     Машка воет от тоски, что поделать, договор.
     Как-то, выскочив во двор,
     Загляделась она вдаль.
     Вспомнила, как бабка шаль
     Ей хотела подарить:
     "Слушай, Манька, закурить
     Принеси мне поскорей, -
     Донеслось из-за дверей, -
     Кстати, выпить принеси,
     Да пожалуй отсоси."
     День за днем одно и тоже
     У Марии эти рожи
     Вызывали токсикоз.
     Только вспомнит, как мороз
     По бокам и по спине,
     Словно иней по весне.
     Но, однажды, повезло,
     Как-то в гости занесло
     К ним Медведя - Шатуна.
     Вроде как ему жена
     Изменила с Кабаном.
     Тот разнес свой отчий дом,
     А жену прогнал метлой.
     Говорят по лесу вой
     Разносился день и ночь,
     Когда гнал блядищу прочь.
     С той поры один живет,
     Закопался словно крот,
     Под корнями старой ели
     И лишь раз на две недели
     Ходит в гости к братану.
     Правда, на его жену
     Смотрит, как солдат на вошь.
     Ту, в момент, кидает в дрожь,
     Когда он приходит в гости.
     И, наверное, от злости
     Так скрипит он зубами,
     Что, конечно между нами,
     Волки прекращали вой.
     В общем, в этот раз домой,
     К брату, заглянул Шатун.
     Видимо, с утра, "бодун"
     Потрепал его слегка
     И решил "на дурака"
     Опрокинуть стаканяку,
     А потом затеять драку
     В придорожном кабаке
     И смотаться налегке,
     До приезда "мусоров".
     В этот миг, с вязанкой дров,
     Машка в горницу вошла
     И мнгновенно замерла,
     За столом увидев гостя,
     Даже заломило кости,
     Засвербило между ног.
     Да и сам Шатун не мог
     Глаз от девки отвести.
     Тут же начал он нести
     Околесицу и чушь.
     Дескать, надоела глушь,
     Дом холодный и пустой,
     В чреслах же давно застой.
     Бабы в доме не хватает,
     Мол, давно уже мечтает
     О порядочной жене,
     Как аварец о коне.
     В общем, тихо, под шумок,
     Он Марию уволок.
     Поселил в своей берлоге
     И, с утра, готов был ноги
     Ей, до ночи, целовать.
     К слову, в туже ночь, кровать
     Разнесли они на раз.
     Машка так вошла в экстаз,
     Что Медведя - Шатуна,
     В миг, затрахала она.
     Прежде жил он, как хотел,
     Даже, в мыслях не имел,
     Что какая-то девица
     Будет на нее садиться
     Своим лоном на лицо,
     А потом лизать яйцо.
     Делать каждый день минет.
     То на завтрак, а в обед,
     Он имел ее два раза.
     К вечеру, она зараза,
     Вновь уже была в постели.
     Через месяц еле-еле
     Наш Шатун уже ходил,
     Да и право, где же сил
     Взять при жизни, при такой.
     Каждый вечер он с тоской
     Щупал свой натертый член,
     Что болтался меж колен,
     Словно старое мочало,
     А за стенкой уж ворчала
     Его новая жена...
     "Мол, куда ты, сатана,
     На ночь глядя, закатился?
     Неужели вновь напился?
     Ничего, уж я тебя
     Приготовлю для себя.
     Ничего, что член повис.
     Положу тебя я вниз,
     А сама наверх взберусь.
     Вот уж вволю нае:сь!
     А потом уж отсосу.
     Ты, наверное, в лесу,
     Редко пользовал минет?
     Дело в том, что в чаще нет
     Девок с пухлыми губами,
     Я хочу, чтоб между нами:"
     Тут Медведь завыл, как волк...
     "И какой мне в этом толк?
     Да, мечтал я о жене
     О жене, не сатане.
     Думал, буду жить, как Бог
     И помыслить я не мог,
     Что придется день т ночь,
     Пялить эту сучью дочь.
     Это дело не по мне,
     Даже, в самом страшном сне
     Не привидится такое."

[Князь 1984]

"Милый, где ты? Что с тобою?
     Я давно уж извелась."
     "Вот ведь, стерва, завелась,-
     Проворчал Шатун поднос, -
     Чтоб тебя шайтан унес."
     Тут прикинул косолапый,
     Теребя мошонку лапой...
     "Ну, а если самому,
     Не сказавши никому,
     Запихать в мешок жену
     И, как кошака ко дну,
     В тихом омуте пустить?
     Ясно, что никто грустить,
     В этом случае, не станет,
     А оттуда не достанет
     Ее даже водяной.
     Так разделаться с женой,
     Косолапый порешил.
     Тут же он ее зашил
     В, приготовленный, мешок
     И из дому поволок.
     
     Стой поры прошли года.
     По субботам, иногда,
     Собираются соседи,
     Все окрестные медведи.
     Варят пиво, выпивают,
     Временами, вспоминают
     О Медведе-Шатуне,
     О его шальной жене
     И о том, что он, с тех пор,
     Прячется от всех, как вор.
     Бродит в чаще, как бирюк,
     А от дамских нежных рук,
     Словно от чумы бежит.
     Иот ужаса дрожит,
     Если, как-то, среди сна,
     Вдруг привидится жена.
     Просыпаясь, в тот же миг,
     Переходит он на крик,
     Вспоминая ее "нежность".
     Право, до сих пор промежность
     Ноет, словно зуб больной,
     "Развороченный" женой.