Месть дембелей

Автор: Камышовый Кот

– Сколько денег отдал?
– Да, считай, только на дорогу и осталось...
Бек длинно выругался, не переставая разглядывать заветные печати и закорючки в «военнике», дающие долгожданное право уехать домой из этого осточертевшего за два года места. Точнее, не за два, а почти за два с половиной, потому что ротный – редкая сволочь и мозгоеб – был верен своему обещанию отправить их последним эшелоном. Приказ черт знает когда был, уже молодое пополнение привезли, а Бек с земляком Кабаном все болтались по полку, последние из своего призыва. Молоток Кабан – забашлял кой-кому в штабе, и вот, пожалуйста – хоть сейчас доставай припрятанные чемоданы со скромными пожитками – и на станцию...
– Калдыбеков, Кабанков – ко мне!!!
Громкий противный голос ротного заставил друзей вздрогнуть и обернуться, торопливо пряча «военники».
– Вы что, бойцы, приказа не слышали? Бегом марш!
Сволочь, они по всем законам и понятиям уже не солдаты, а свободные люди, а он все их в покое оставить не хочет! Кабан с Беком нарочито медленно направились к ненавистной фигуре, маячившей возле КПП. К их удивлению, рядом с ротным стояла молодая женщина в светлом платье.
– Задача: доставить вещи моей жены до жилзоны! Вернетесь в полк – доложите! Выполняйте! – ротный кивком указал на два здоровенных чемодана, стоящих у ног женщины.
На широких скулах Бека заиграли желваки:
– Товарищ капитан! В полку машин нету, что ли?!
– Нету, Калдыбеков! Выполняйте!
– Пускай молодые таскают! Нам дембель вышел!
– Калдыбеков, тебе «последней отправки» мало? Вообще осенью домой поехать хочешь?
Глаза Бека блеснули недобрым огнем. Из-за своего независимого нрава он был в вечной немилости у самодура-ротного. Если бы не хитрый и расчетливый «зёма» Кабан – вообще не миновать бы Беку «дисбата». Вот и теперь Кабан дернул его сзади за ремень и прошипел:
– Бери чемодан и пошли!
Пока Бек пререкался с ротным, Кабан из-за его плеча украдкой разглядывал капитанскую жену. На вид ей было лет 25-27, и выглядела она очень даже ничего, несмотря на легкую полноту. Пышные светлые волосы обрамляли миловидное круглое лицо с большими серыми глазами, надменная улыбка играла на сочных накрашенных губах. Легкое летнее платье из светлого шелка с крупными цветами обтягивало налитые круглые груди, крепкие бедра, оставляя открытыми руки и полные икры. У Кабана сладко заныло в паху, тем более что в их Богом забытой дыре с бабами был сильнейший напряг. Неожиданная идея молнией блеснула в его мозгу. Осадив «зёму», уже готового сорваться на скандал с ротным, он подхватил тяжелый чемодан и направился к воротам КПП. Бек, выругавшись сквозь зубы, нехотя последовал его примеру. Жена ротного обогнала их уже за воротами.
– Ну и хули-бля? Надо было этого козла нах послать! Вот он, дембель, уже в кармане! – зло пропыхтел Бек, поравнявшись с «зёмой».
– Дурак! Посмотри, какая сучка! – Кабан кивнул в сторону жены ротного, обогнавшей их шагов на десять. – Ротный, наверное, недавно женился, что-то мы ее раньше никогда не видели. Да и чемоданы... Видать, только приехала.
– Ну и хули-бля? Этот гондон не мог машину найти ее до жилзоны довезти?
– На фига? Тут идти-то всего ничего, ежели без поклажи.
– А хули мы должны ее чемоданы тащить?
– Потому, зёма, что ротный считает нас своей рабочей скотиной. И эта сука, видать, тоже. Но мы докажем, что это не так... – Кабан что-то зашептал на ухо другу. Бек оскалил зубы в хищной ухмылке...
– Ну, что-о вы там еле плетё-ётесь? То-оже мне, защитники Ро-одины! – мерзким требовательно-капризным тоном, растягивая слова, протянула капитанша, полуобернувшись к отставшим солдатам.
– А мы уже пришли! – злорадно прошептал Кабан. От КПП они отошли уже на приличное расстояние, полковые постройки скрылись из виду. Здесь дорога разделялась надвое – одна вела на жилзону, другая – на полустанок. Метрах в двадцати от развилки в зарослях торчала полуразрушенная будка бывшего поста ВАИ.
Кабан с Беком кивнули друг другу и резко ускорили шаг. Жена ротного не обратила внимания на приближающееся тяжелое дыхание и топот сапог за спиной.
И зря.
Бросив чемодан, Бек прыгнул вперед и схватил женщину сзади за горло. Она взвизгнула, пытаясь вырваться, и тут забежавший вперед Кабан с разворота ударил ее ногой в живот, и – для верности – кулаком под дых. Затем подхватил оба чемодана и поспешил за земляком, тащившим обмякшую жертву напролом через кусты в сторону бывшего поста.
Когда он, нагнувшись, протиснулся с поклажей в полуразрушенный дверной проем, то увидел Бека, стоящего на коленях над распростертым женским телом. «Зёма» лихорадочно расстегивал ширинку, забыв даже снять мешавший ему ремень.
– Погоди, – прохрипел Кабан, бросая чемоданы на потрескавшийся бетонный пол, – связать надо, пока не очухалась… И рот заткнуть…
Быстро оглядев убогое тесное помещение, Кабан остановил взгляд на стоящей посередине ржавой солдатской койке, невесть как тут очутившейся. Она была даже застелена неким серым тряпьем, в котором угадывалась чья-то вконец убитая шинель.
– Давай сюда! – подхватив за руки и за ноги свою жертву, насильники грубо швырнули ее на так кстати оказавшийся поблизости предмет казарменного обихода. Бек жадно навалился всем телом на женщину, задирая её платье, а его расчетливый земляк заломил ей руки за голову, просовывая между прутьев спинки. Женщина вскрикнула от боли.
– Ремень давай! – зло прошипел Кабан, сводя руки жертвы вместе. Но Бек, не слыша и не видя ничего вокруг, разорвал платье на груди капитанской жены и, сопя, принялся грубо мять руками ее крупные тугие груди. Выругавшись, Кабан ухитрился одной рукой сжать тонкие женские пальцы, а другой сдернуть с себя ремень и обернуть его вокруг рук жертвы. Перехватив оба конца ремня, он изо всех сил затянул петлю и закрепил ее на спинке койки.
Тут окончательно пришедшая в себя жена ротного дико завизжала и принялась отчаянно брыкаться, пытаясь сбросить с себя Бека. Получив удар коленом в пах, Бек яростно выругался и наотмашь залепил капитанше такую пощечину, что ее голова стукнулась о прутья спинки. Из разбитой губы по нежному подбородку поползла тоненькая струйка крови.
– Говорил же, рот заткнуть надо! – Кабан слегка раздвинул два прута спинки и, схватив женщину за волосы и подбородок, начал пропихивать её голову в этот капкан. Бек сел на жену ротного верхом, придавив ее ляжки к койке, и, расстегнув ремень, сбросил с себя хэбэ и потную майку. Задрал ей платье до пояса, обнажив полные бедра, округлый живот и белые кружевные трусики. Тугое, сочное, аппетитное тело жертвы покрывал ровный загар. «Не иначе, на курорте отдыхала, сука, пока мы тут пыль глотали!», – подумал Кабан, пропихнув, наконец, женскую голову между прутьев спинки. Громко сглотнув слюну, Бек принялся обеими руками мять, тискать, щипать беспомощное женское тело.
– Не могу… сейчас этой суке… пизду прямо разорву!!! – прохрипел он.
– Давай, давай! Засади ей «кутах» по самые яйца! Чтоб визжала так, как под ротным не визжала! Пусть солдатский болт попробует, сучка офицерская! – подзадорил земляка Кабан. Сперва он рассчитывал дождаться своей очереди после Бека, но теперь чувствовал, что вот-вот кончит прямо в штаны. Наклонившись к уху жертвы, он негромко, но отчетливо процедил:
– Слушай, сука! Если только попробуешь укусить или заорать – глаза выдавлю на хрен! Поняла? – и, одной рукой намертво вцепившись в мягкие волосы жены ротного, пальцами другой надавил ей на глаза. – Поняла?! – и, не дожидаясь ответа, свободной рукой рванул застежку штанов, выпуская наружу свой напряженный член.
– Рот открой! – Кабан одной рукой за волосы оттянул голову жертвы вертикально вниз, запрокинув так, что рот ее оказался точно напротив его багровой залупы. Другой сдавил ее лицо, заставив губы приоткрыться. – Вот так!– Кабан резко подался вперед и почувствовал, как его член вошел в теплую мокрую глубину рта женщины. Как же давно он этого не делал!
– Хорошо! Хорошо-о-о! – шептал Кабан, пропихивая свой болт всё глубже и глубже. Отпустив волосы жертвы, он засунул оба больших пальца ей за щеки и, словно крючьями, стал раздирать рот, заставляя открыться ещё шире. Член вошел уже на всю длину, Кабан все быстрее двигал тазом, трахая жену ротного прямо в горячее мягкое горло. Она давилась его членом, задыхалась, не видя перед собой ничего, кроме болтающихся здоровенных яиц, но тут солдат утробно взревел, и горячий поток спермы хлынул прямо в горло женщины. Она лихорадочно глотала, чтобы не захлебнуться густой, остро пахнущей жидкостью, и потеряла сознание, уже когда насильник вытаскивал свой обмякший инструмент обратно…
Бек тоже времени даром не терял. Одной рукой он продолжал тискать груди капитанской жены, другой, расстегнув, наконец, ширинку, вывалил наружу свой громадный «кутах». Схватив женщину обеими руками за полные икры, он резко вскинул ее ноги вверх и развел их в стороны, наваливаясь на нее. Колом торчащий член Бека уперся прямо в половые губы жены ротного, солдат нетерпеливо задвигал тазом, но болт его был чересчур огромен для жертвы. Только что «отстрелявшийся» Кабан, с удовольствием наблюдавший за действиями приятеля, видя его затруднения, пришел на помощь. Перехватив обеими руками ноги женщины за щиколотки, он задрал их еще выше, притянув к спинке койки так, что ее тело почти сложилось вдвое. Пальцами освободившихся рук Бек начал раздирать влагалище жертвы, ввинчивая в него свой член. Когда его лиловая от прилива дурной крови залупа, раздвинув, наконец, женские половые губы, вошла внутрь, Бек обеими руками обхватил бедра жены ротного и с резким выдохом изо всех сил рванул на себя, одновременно двинув вперед тазом. Его «кутах» на всю свою длину погрузился в тело жертвы, и женщина закричала от боли, разорвавшей ее внутренности.
– Заткнись, сука! – прошипел Кабан, ударив жену ротного по лицу так, что из носа у нее брызнула кровь. Отпустив ее ноги, он схватил разорванные женские трусики и запихнул ей в рот. Голова женщины бессильно моталась, свесившись между раздвинутыми прутьями, билась о железо ржаво скрипевшей, ходившей ходуном койки – с такой яростью трахал ее рычавший от наслаждения Бек. От зрелища беспомощно раскинутых в стороны полных женских ног, между которыми вверх-вниз двигался зад приятеля, Кабан снова почувствовал прилив сил в «нижний отдел». Тут изголодавшийся по женскому телу Бек издал хриплый рев и яростно задергался, выплескивая сперму прямо в жену ротного. От восторга он впился зубами в ее грудь и кусал, кусал, кусал ее, заставляя женщину извиваться от нестерпимой боли... Наконец он сполз с ее тела и на ватных ногах направился в угол поста – отлить.
Кабан тут же занял его место. Одной рукой сжав покрытую кровоподтеками, но все еще аппетитную грудь капитанской жены, другой он уверенно направил окончательно затвердевший член в ее влагалище…
– БЛИН!!! Бек, после тебя – все равно, что в бачок с киселем совать! Разворотил ей всю пизду, и наспускал с поллитра! – возмутился Кабан, с отвращением вытаскивая свой «инструмент», измазанный спермой приятеля и кровью жертвы.
Но отступать он и не думал. Схватив жену ротного за волосы, он грубо высвободил ее голову из раздвинутых прутьев спинки койки. Распустил ремень на посиневших руках, вытащил их из спинки и перевернул женщину на живот.
– Какая у нее попка! Как думаешь, Бек – ротный свою бабу в кишку трахает? Вот мы сейчас это проверим! – заржал Кабан, разворачивая тело женщины поперек койки так, чтобы ее ноги свесились с одной стороны, а голова и руки – с другой. Взяв ее валявшееся рядом платье, он с треском разорвал его и половинками крепко привязал ее ноги к раме койки, широко разведя их в стороны. Очнувшаяся жена ротного, почуяв недоброе, попыталась приподняться, но подошедший Бек притянул и ее руки к койке брючным ремнем. Вытащив из ее рта кляп, он начал тыкать свой «кутах» в ее распухшие губы, ухмыляясь. Тем временем Кабан пинком распахнул валявшийся рядом чемодан капитанской жены и, покопавшись в нем, выудил баночку какого-то крема. Щедро зачерпнув из нее, он начал мазать промежность жены ротного, запуская пальцы ей в зад. Женщина задергалась, но Бек опять залепил ей жестокую затрещину. Одной рукой вцепившись в ее волосы, другой он сжал ей горло, заставив открыть рот, куда немедля всунул начавший твердеть «кутах». Кабан тем временем остатками крема смазал свой член и, присев, начал впихивать его между округлых женских ягодиц. Когда залупа пролезла внутрь, он по примеру товарища обхватил бедра жены ротного и, одновременно резко двинув тазом, вогнал свой член в ее кишку. Женщина взвизгнула, Бек немедля впихнул член в ее горло и, намотав ее волосы себе на руки, начал насаживать голову капитанской жены на свой «кутах».
Добрых десять минут они в такт насиловали ее, посмеивались, подмигивая друг другу. Первым кончил Кабан. Постанывая от наслаждения, он разрядился в зад жены ротного и встал, пошатываясь. Бек еще пару минут терзал ее горло и, наконец, тоже со стоном кончил, вогнав «кутах» по самые яйца. Женщина захлебнулась его жирной спермой, и, когда Бек вытащил свой инструмент, ее вырвало прямо на своего мучителя.
– Ты что делаешь?! Ах, ты сука! – Бек вскочил, брезгливо отряхиваясь, схватил валявшийся рядом кожаный дембельский ремень с гнутой бляхой. Оттолкнув хохотавшего Кабана, он взмахнул ремнем и изо всех сил хлестнул им но измазанным спермой ягодицам жены ротного…
Бек с Кабаном долго, с наслаждением секли в два ремня беспомощное голое женское тело, извивающееся на грязной шинели. Когда жена ротного снова потеряла сознание, они уже были готовы насиловать ее в третий раз. Приятели отвязали ее, Бек лег на койку, Кабан помог товарищу насадить обмякшее тело жертвы на член, сам лег сверху, снова впихнул свой болт в исполосованный ремнем женский зад. Притомленные насильники долго не могли кончить, они изо всех сил щипали женское тело, давили костяшками пальцев под ребра, кусали спину и грудь, выкручивали соски, заставляя жертву дергаться и извиваться от боли для того, чтобы лучше ее чувствовать. Получив, наконец, последнее, самое острое наслаждение, они грубо сбросили истерзанную, чуть живую женщину с койки на грязный пол и торопливо стали приводить себя в порядок.
– Надо ж так перемазаться, ну и чмо! – издевательски протянул Кабан, стоя над распростертым телом жертвы. – Надо бы помыть ее! – и принялся мочиться прямо на жену ротного, стараясь попасть струей ей в лицо. Бек тем временем потрошил ее чемоданы, выбрасывая никчемное, оставляя то, что можно будет так кстати продать по дороге домой.
– Гляди-ка, это ж ротный! Каз-зел! – Бек протянул товарищу вынутую из женской сумочки фотографию. Тот, ухмыляясь, вытащил из кармана хэбэ дешевую авторучку. Украсив фото ненавистного ротного развесистыми рогами, Кабан вывел ниже печатными буквами:
«Запомни, козел: вздумаешь нас искать – где найдешь, там и ляжешь»
Брезгливо запихнув фотокарточку–предупреждение между исполосованных ремнем, залитых спермой и мочой ягодиц жены ротного, Кабан подхватил один из чемоданов и вслед за Беком вышел из полуразрушенного бывшего поста ВАИ. Путь их лежал на полустанок, где уже через час должен был остановиться их заветный дембельский поезд.