В Рудне на тихой улочке, круто идущей вверх, стоит добротный дом, выглядывающий из-за ветвей раскидистых яблонь. Дом как дом - выкрашенный голубой краской, ухоженный. Только давно не живет здесь хозяин. Осиротел голубой дом. Сейчас на нем табличка, гласящая о том, что это - мемориальный музей Героя Советского Союза Михаила Алексеевича Егорова.
Дорогие читатели, откроем дверь этого музея и пройдем по его залам - трем обычным комнатам обычного жилого дома.
Здесь все, как было при Михаиле Алексеевиче - это подтвердят те, кто приходил сюда раньше. А в гостях у Егорова половина Рудни перебывала, да и приезжих со всех концов света не счесть. Такой был человек: распахнутый, открытый, гостеприимный. И Кантария, конечно, приезжал, и друзья-однополчане, и биографы - книжки да очерки писать, и кинодокументалисты здесь побывали. Здесь и сейчас гостям рады. Каждого - хоть туристическую группу, хоть одинокого ветерана, хоть малышей-детсадовцев - встречает на пороге Тамара Михайловна Егорова, заведующая музеем, дочь героя.
Итак, мы в музее. Тихо: идет экскурсия. Пока мы осматриваем обстановку дома, подарки Егорову с гравированными памятными надписями от разных коллективов и даже разных стран, многочисленные фотографии на стенах и на витринах, Тамара Михайловна рассказывает о начале жизненного пути простого паренька со Смоленщины, которому суждено было прославиться, пройдя через тяжкие испытания.
Родился в двадцать третьем. Деревушка Ермошенки в Руднянском районе была небольшой, пряталась в лесах. С пятнадцати лет стал сам зарабатывать свой хлеб. В деревне работа известно какая. Был пастухом. Потом устроился вагонетчиком на недальнее торфопредприятие. А тут и война...
Михаил Егоров ушел в партизаны - в здешних лесах их было немало. Воевал в прославленных отрядах Бати, Гришина. Говорят, был прирожденным разведчиком: любого фрица перехитрить мог, ползать умел бесшумно, как змея, храбрым был до отчаянности, но и осторожен, чуток, сметлив. И направили его в диверсионный полк Садчикова, где он провоевал два года - пуская под откос вражеские эшелоны, взрывая мосты, поджигая автомашины. Когда партизаны, пройдя Белоруссию и Литву, соединились на польской границе с регулярными частями Красной Армии, на груди Егорова уже были ордена Славы III степени и "Красной Звезды", медаль "Партизану Отечественной войны I степени". И тут - ранение. После госпиталя отправился Михаил домой, на разоренную, но уже освобожденную от врага Смоленщину. Шел декабрь сорок четвертого. Так бы и закончились для Егорова военные дороги, да узнал, приехав домой: на фронте погиб брат Никифор. Не раз возвращался потом он в воспоминаниях к этим дням, снова круто переменившим его жизнь: и себе, и матери поклялся отомстить фашистам за брата. Пошел в райвоенкомат: хочу на фронт. Медкомиссия решила направить его в запасной полк в Белоруссию -хватит, повоевал. Но надо знать характер Егорова! Добился-таки отправки на фронт, словно зная свою судьбу, словно предчувствуя великую свою миссию. Так и попал он в 756 полк прославленной 150-й стрелковой Идрицкой дивизии - той самой, которой совсем скоро предстоит последний, самый трудный бой - штурм рейхстага.
С Мелитоном Кантария Михаил Егоров встретился еще в конце сорок четвертого. Вместе были в полковой разведке, здесь и подружились. Не раз выручали друг друга разведчики.
И когда командир 756 полка полковник Ф.М. Зинченко на командном пункте батальона капитана Неустроева, расположенном совсем рядом с рейхстагом, протянул им зачехленное знамя, они оба знали: друг на друга можно положиться до конца.
Знамена для вооружения над рейхстагом были учреждены военным советом 3-й Ударной армии. Конечно, их было несколько: знамя, которое держал в руках Егоров, обозначено было номером пять. Люди шли на верную гибель, но слишком высокой была цель.
О штурме рейхстага написано много очерков, издано немало книг. Есть они и в мемориальном музее Михаила Егорова. Конечно, самые ценные из них - те, что написаны очевидцами, участниками штурма. Бережно хранятся под стеклом музея книги М.А. Шатилова - генерал-лейтенанта, командовавшего 150-й стрелковой дивизией, Ф.М. Зинченко, командира 756 полка, С.А. Неустроева, командира батальона, Якова Ивановича Макаренко, военного корреспондента "Правды", тоже уроженца Смоленщины, который уже второго мая брал первое интервью у
Михаила Егорова. Названия этих книг говорят сами за себя: "Знамя Победы", "Штурм рейхстага", "В дни Победы".
Но, к сожалению, во множестве публикаций содержится немало неточностей, а то и просто романтических выдумок. Егоров, читая очередную красивую легенду о себе, бывало, крепко ругался в адрес украшателей его биографии и расцветчиков его подвига. Сам он рассказывал о штурме рейхстага подробно, вспоминая каждую деталь (еще бы - забыть такое), но очень просто. Признавался, что было страшно, но знамя у них с Мелитоном вырвать могла только смерть. Этот рассказ записан на магнитофонную пленку, и посетители музея могут услышать чуть глуховатый, неторопливый голос с таким знакомым смоленским говорком...
Не раз слушая воспоминания отца, прочитав все, что написано о нем, отбросив шелуху и оставив лишь то, что было в действительности, Тамара Михайловна рассказывает о штурме рейхстага так, словно сама была в этом пекле войны. Это то, что она видела глазами отца:
- Вот он, рейхстаг. Даже на фотографиях вид его внушает ужас. Представьте себе: все горит, кругом дым, кромешная тьма. Район рейхстага обороняли отборные эсэсовские части общей численностью около шести тысяч человек.
Само здание рейхстага гитлеровцы приспособили к круговой обороне. Все оконные и дверные проемы заложены кирпичом, в котором оставлены лишь амбразура и бойницы. В нескольких метрах железобетонные доты. В двухстах метрах от рейхстага проходили траншеи с пулеметными площадками и ходами сообщения, ведущими в подвал здания. Перед траншеями был ров, наполненный водой. Кроме того, рейхстаг оборонял многочисленный гарнизон, в который входили солдаты и офицеры отборных гитлеровских частей.
В самом здании царила темнота, дым разъедал глаза, затруднял дыхание. Каждый шаг в незнакомом здании был смертельно опасен. Кроме того, гитлеровцы остервенело бросались в рукопашные схватки, сопротивлялись с яростью обреченных, но история уже вынесла им свой приговор.
Расчищая дорогу гранатами и автоматным огнем, наши воины продвигались все выше и выше, с этажа на этаж. Первым в группе шел Мелитон Кантария, за ним, прикрывая телом знамя, Михаил Егоров.
Поддерживаемые огнем бойцов роты старшего сержанта Ильи Сьянова из 1-го батальона, которым командовал капитан Неустроев Степан Андреевич, разведчики Егоров и Кантария достигли 3-го этажа и через пробоину выбрались на крышу.
Вскоре над дымящимся Берлином заколыхалось широкое алое полотнище - Знамя Победы.
Экспонаты музея пополняются. Недавно откликнулся фронтовой фотограф Анатолий Морозов. Это большая удача для
музея. Именно Морозов сделал знаменитый фотоснимок, облетевший сотни газет и журналов и до сих пор воспроизводимый в самых разных изданиях: Егоров и Кантария со Знаменем Победы на куполе рейхстага. Ценность этого снимка в том, что сделан он рано утром 2 мая 1945 года.
Анатолий Морозов прислал в дар музею этот и другие авторские фотографии знаменосцев с личной печатью. На одном из них он написал: "От имени миллионов советских людей..."
...Как же жил Михаил Егоров, вернувшись на родную Смоленщину после войны? Просто, как большинство. Женился, жена до пенсии работала учительницей. Вырастили двоих дочерей. Работал - был и председателем колхоза, и заведующим складом, и станочником на молочно-консервном комбинате.
Славой, что и говорить, был обласкан: и по свету поездил (был почетным гражданином Берлина), и с великими людьми встречался. Вот они, фотографии на стенах музея: тут Егоров с Жуковым, тут - с Хрущевым, рядом - с Гагариным, чуть дальше -сидят они с Пьером Пуйядом. Всех и не перечислишь.
Здорово играл на гармошке: еще на ступеньках рейхстага (об этом вспоминают многие очевидцы) в победные майские дни "наяривал" "Валенки". И после войны гармонь не бросил. На почетном месте стоит сейчас в музее старенькая "Тула". В 1975 году Михаил Алексеевич Егоров погиб в дорожной аварии. Похоронен Знаменосец Победы в Смоленске у крепостной стены в сквере Памяти Героев. В двух шагах от его могилы горит Вечный огонь, который когда-то зажег он сам факелом, привезенным из Москвы от могилы Неизвестного солдата.
Руднянцы берегут память о Знаменосце Победы. Его имя носит одна из улиц города. Лучшие ученики становятся лауреатами премии М.А. Егорова.
Бэкдор.