Нужен ли вам телевизор? page 3

Нас связывают с телевидением фокусы, обманки, перевертыши, солнечные зайчики, которые я по-ученому называю эффектами (воздействиями) телевидения. Вот, на вскидку, примерно десятая их часть.

Эффект «Запретного плода». Столько бы не разоблачали телевидение, не раскрывали секреты иллюзий, вера в иллюзорный придуманный мир пересилит все попытки самых изощренных критиков. В конце концов, и сам критик — только эпизодическая фигура в этом карнавале экранной жизни. Хочет он того или нет, но своими возгласами негодования или призывами выключить телевизор, он только стимулирует интерес аудитории. Срабатывает эффект запретного плода. Эффект белой обезьяны. Как только получаешь команду не думать о белой обезьяне, как сознание включается на полную. Сигнал об опасности активизирует мозг.

Эффект «Тамагочи». Как маленькая электронная игрушка, телевизор теряет свою сущность, если его систематически не включать. Точно так же неясно, как, то ли быстро формируется привыкание к его голосу, то ли быстро формируется страх, что он без нас может угаснуть, сникнуть, засохнуть, но между зрителем и телевизором возникает что-то вроде простой первородной связи — как между матерью и ребенком. Может, поэтому среди зрителей всех возрастов больше женщин, которые всегда более заботливы, ответственны и жалостливы. Даже если им не очень нравится то, что им показывают, они не плюнут на пол и не погасят экран. Они ждут в надежде на резкую смену кадра. А вдруг сейчас что-то произойдет, и враз все переменится?

Что-то вроде синдрома усыновления: раз уж взяли в семью, так живи, получай, что положено. Не звери же!

Эффекты «брачного привыкания». Телевизор стал членом семьи. Социологи знают, что традиция просмотра телевидения насколько сильна, что во многих домах он работает фоном. Во время телефонных вопросов такие пассивные зрители честно отвечают, что телевизор включен, но что именно по нему показывают, неизвестно.

— Да что там смотреть? Показывают всякую ерунду.

Социологов, проводящих опросы населения, а я это знаю из многочисленных жалоб коллег, могут отругать за качество телевидения. Мол, сами нарвались, спрашиваете, вот и получайте! «Спасибо» никто не говорит.

И все-таки — телевизор как старая жена или поднадоевший муж. Все уже видели сто раз, обо всем поговорили, прожили вместе целую жизнь. А расстаться не хватит ни сил, ни характеру. И если от кого-то и ждешь праздника, так это от него, родимого. Все еще ждешь. Все еще надеешься. Ведь было же!

Телевизор насколько сроднился с обстановкой дома, что при нем, не стесняясь чешут пятку, икают, дуют пиво, плюют на пол, занимаются любовью как придется, едят, спят, убивают друг друга. Когда-то давно, когда телевизор был в диковинку, люди мылись и одевались по-праздничному перед каждым драгоценным просмотром. Но то был период ухаживаний!

Так получилось, что я жила в Останкино, в квартире одного из первых телеоператоров. Пожилой продавец квартиры и герой телевидения рассказывал легенды о том, как по воскресеньям в небольшой двухкомнатной квартире устраивался просмотр — с чаем, пением до утра, подарками. Телевизор был именинником, которого берегли, чтобы служил подольше, не утомлялся. Вожделенная радость в доме. А на ночь его прикрывали кружевной накидкой, как дорогую пуховую подушку, чтобы не пылился.

Так было еще до войны!

Говорит, первые телевизоры походили на радио с картинкой.

Уже в шестидесятые, после войны телевизор пришел в каждый дом. С ним было много мороки, потому что антенны отличались чувствительностью к помехам. Всей семьей нащупывали наиболее благоприятные места расположения для антенны и самого телевизора. И волонтер, обычно глава дома, как человек с наиболее массивным телом-проводником, исполнял важный магический ритуал удержания сигнала. Иногда ему приходилось становиться на табуретку, поднимать антенну над головой и даже приседать на коленках.

— Показывает?
— Показывает! Не шевелись.

Но на другой день позу нужно было все равно менять. То ли из-за погоды, то ли из-за расположения звезд электронные потоки постоянно меняли направление.

Так формировался советский телевизионный фэншуй.

Но наличие телевизора в семье не только облегчает общение с родственниками, знакомыми и создает ощущение включенности в жизнь общества. Телевизор может быть способом избегания общения в семье. Когда вместо застольного разговора, все смотрят праздничную программу, потому что не о чем говорить. Может получиться, что весь совместный опыт проживания событий в семье будет сводиться только к телепрограммам, а в остальных вопросах семья поведет себя безразлично, без ожидаемой консолидации и совместной поддержки.

Сегодня телевизор редко собирает семью. Скорее он решает проблему одиночества. У большинства одиноких людей (пенсионеров, женщин, инвалидов), или людей, вынужденных проводить время в изоляции или в условиях монотонного труда и ожидания (домохозяйки, многодетные матери, охранники, вахтеры, няни, повара, парикмахеры) телевизор работает беспрерывно, с утра до вечера, создавая иллюзию присутствия других, близких людей.

Эффекты «воспитания». Эмоциональный фон восприятия ТВ-программ закладывается в детстве. Например, для меня родители выписывали журнал «Веселые картинки». Сами читали «Крокодил», а я рассматривала единственный в стране журнал комиксов для детей. Телевизионной проекцией «Крокодила» был журнал «Фитиль», а «Веселых картинок» — мультфильмы. Таким образом, телевизор впервые осознался мною, как оживающие «Веселые картинки». Первоначальная мифология определяет все последующее восприятие. Что бы не происходило на телевидении веселого и яростного, я все равно в душе воспринимаю его как калейдоскоп именно веселых картинок. Он периодически ломается, дает сбой, показывает ужасы, но я никогда не смотрела бы его, если бы не он не обещал мне что-то смешное и наивное.

А если кому в детстве пихали кашу в рот под включенный телевизор. И что? Для него телевидение так и останется фоном для насильственного поедания пищи. А не аттракционом из живых и веселых картинок.

Условные рефлексы вырабатываются очень быстро, и если вы завтракаете, обедаете и ужинаете под телевизор, то ваш организм очень быстро свяжет просмотр телепередач с потреблением пищи. Вы будете хотеть есть независимо от того, голодны вы или нет, причем вам будет очень сложно контролировать свое насыщение, количество и качество съеденного. Новая тема в психологии телевидения: «ТВ и обжорство».

Эффект «Ореола» заключается в том, что люди, достигшие определенного уровня популярности, становятся для нас абсолютными телевизионными авторитетами. Что бы они ни сказали, как бы ни поступили, все это будет вызывать безусловный интерес и восторг публики.

Недавно смотрела сюжет о литературных опытах Памеллы Андерсон, которая, к своей чести, была замужем, в первый раз-то, не за богатым бизнесменом, а за чудаковатым писателем. Он и написал книгу о Памелле вместо самой Памеллы. Девушке с таким бюстом вряд ли удобно было бы даже держать ручку… Издатель Памеллы, наживший на продаже бестселлера немалое состояние, резонно заметил: «Никого не интересует мнение яйцеголового психоаналитика. Но все хотят знать, что думает по самому мелкому поводу секс-бомба Памелла Андерсон». Это точно. Никого не интересует мнение яйцеголовой психологини. Даже если у нее грудь, как у Памеллы Андерсон.

Эффект «Зеркала», влияния проекции своего собственного «Я». Звезд лучше не знать в реальной жизни. Они неизбежно разочаровывают. Это как любовь в слепую. Зритель любит не столько звезду, сколько свою проекцию, свою фантазию «по поводу». Мы любим в других себя, а больше всего мы любим свои мечтания о том, какими бы мы могли быть. Телевизионные персонажи специально дразнят нас своим сходством с нами. Кажется, что они такие же простые парни и девушки, как мы сами, также улыбаются, держатся, рассуждают. Вот только одеты намного лучше.

Наиболее подвержены этому обману подростки, которые, в силу возраста, настроены на поиск своего идеального, звездного «Я». Они отказываются признавать свое сходство с родными и близкими, но вы не найдете лучшего комплимента, чем указать на их сходство с героем сериала или одичавшим участником «Дома-2».

Эффекты «намоленной иконы», сакрализации, обожествления телевизора. Он был дорог по деньгам, непонятен по устройству, магичен по производимым эффектам. Все, кого показывали по телевидению, обожествлялись и превозносились. Их обожали! Дикторы были самыми красивыми, самыми умными, самыми советскими людьми на свете. Они были вне критики и подозрений. Сакральные существа. Идеальные люди. С тех пор так и повелось: идеальные люди в телевизоре.

Они являются носителями нормы, показывают нам, что и как говорить, как переживать, чему возмущаться.

— Теперь-то телевизором никого не удивишь. Любая пенсионерка может смотреть его с утра до вечера.

Но потерял ли телевизор свои сакральные свойства? Нет. Не потерял. И никогда не потеряет. Теперь он похож на намоленную икону. Я не знаю, сколько сигарет в год выкуривает злостный курильщик, но каждый из нас в год просматривает в среднем около тысячи программ. За это время можно выучить иностранный язык, научиться водить авто, и даже играть на фортепиано. Ни один предмет в доме не принял, не стал свидетелем самых искренних реакций, возгласов, отчаяний, восторгов и негодований. Он продолжает оставаться сакральным предметом.

Притяжение экранных образов в том, что они, как намоленные иконы, насыщенные эмоциями и переживаниями многих людей. Телевизор символизирует наши надежды, возможности и желания. А символы всегда энергетически заряжены. Не ясен пока механизм воздействия, но силу почувствовать может всякий. Самым примитивным способом это демонстрировал Алан Чумак, предлагая нам из телевизора «зарядить» кремы, воду, органы и мысли. Мы действительно получаем зарядку, облегчение и расслабление от телевизора. Избавиться от этого сложного и опасного допинга большинству не удастся никогда.

Эффекты «привилегий для избранных». В начале телеэры, передатчики были для избранных. Телевизор был привилегией посвященных и состоятельных граждан. И теперь телевизионный бренд фактически является признаком социального класса. Но самые притязательные (бедные, но гордые) граждане, чтобы сохранить свою избранность, совсем отказываются от телевидения, или выражают презрение к рядовому зрителю. А самые богатые демонстративно посещают мероприятия, которые рядовой зритель может смотреть только в записи или трансляции. Телевидение маркирует мейнстим. А по краям, за его пределами остаются снобы и маргиналы, что в известном смысле одно и то же.

Эффекты «распределения власти и доминирования». Когда члены семьи толкутся и пинаются возле телевизора, они борются за место под солнцем, право принимать решение о том, кто, что и как долго будет смотреть. Страна вышла из сиротского прошлого. Опыт недоедания после войны, а потом и постоянных дефицитов сыграл с нами злую шутку. Куда бы мы ни попадали, что бы нам не предлагали, мы по-звериному оглядываемся, чтобы оттереть конкурентов и завистников. Телевизор стал местом борьбы за власть. Здесь утверждаются и признаются авторитеты, оспариваются и низвергаются высокие ценности.

Разделение власти и подчинения перед телевизором было актуальным вплоть до настоящего времени. Наличие нескольких каналов, по которым одновременно показывали футбол и фильм про любовь уже было поводом для разногласий в семье. Наблюдая за тем, как спорили отец с матерью, дети узнавали, кто в доме хозяин. И вместе с матерью внутренне голосовали за то, чтобы отец свалил на улицу козла забивать, или вообще направился в пивной ларек. Увеличение количества телевизоров в доме разрядило обстановку. А изобретение пульта приблизило нас к депутатам. С помощью этого простого устройства они проводили голосования и выборы. Теперь мы тоже выбираем на дому и, кажется, определяем мировые процессы. Телевизор создает у нас иллюзию выборов, всенародного голосования. Но кто кого выбирает — мы телевизор, или он нас, вопрос остается открытым.

Эффекты «давления значимой группы». Телевидение — способ поддержать свою социальную сеть. Не знаю неудобства большего, чем то, когда с тобой хотят обсудить какую-то программу, а ты ее не видел.

Лично для меня самой большой травмой является звонок коллег из Gallap’a, самой крупной конторой, изучающей рейтинги телевизионных программ:

— У вас сейчас включен телевизор?
— Нет.
— А вы смотрите телевизор по выходным, с 19.00 до 23.00?
— Иногда.
— А как вы относитесь к программам, которые идут в это время?
— Критически. Весьма критически. Я — телевизионный консультант. И тоже в некотором роде социолог. Только психолог.

После этого социолог из телефона предъявляет длинный список программ. Я вслушиваюсь в названия, но в упор не могу вспомнить, о чем они. Последний раз я смотрела телевизор прошлым летом. Вообще-то значимая информация запоминается навсегда. Хуже всего, что я точно видела эти программы, и даже комментировала их для СМИ, но тут же напрочь забыла. Как забывают навязанную и личностно не окрашенную информацию.

— Я не помню ни одну из них. Ни фамилий ведущих, ни формат, ни одного сюжета.
— А что бы вы хотели смотреть?
— А что бы вы смогли показать?

Прямо как из анекдота:

— А что бы вы хотели купить?
— А что бы вы смогли продать?!

Но в результате возникает чувство, что ты выпал из социума. Вся страна, как один смотрит что-то важное и интересное, а ты опять не ходишь на собрания… А уж если кто-то из значимых людей (начальник, любимый, коллега по работе, партнер по бизнесу) будет рассказывать о недавнем эфире, никуда ты не денешься, обязательно посмотришь, чтобы не выглядеть идиотом.

Эффект «лотерейного выигрыша». Телевизор работает по принципу лохотрона. В анонсах программ нас приглашают посмотреть что-то эксклюзивное, необычное. И почти никогда не обманывают. Но достигается результат методом интенсивного нажимания на кнопки пульта. Если ни одна программа не может гарантировать «что-то интересное», то наличие десятков каналов на порядок увеличивает ваши шансы на то, что, включив телевизор, вы непременно нащупаете что-то интересное. И не останетесь без выигрыша, когда бы вы ни включили телевизор. Вас ждет триумф победителя лотереи!

Эффекты «Крысы Скиннера». Крысы в науках о человеке сыграли особую роль подопытных существ, чей мозг по сложности сравним с человеческим. Так нас учили в университетах. Крыса — создание благородное и ученое, хотя бы потому что послужила науке. Суть эксперимента американца Скиннера состояла в том, что каждый раз при нажатии педали, животному раздражали центр удовольствия. По законам образования условных рефлексов, открытых на наших собаках нашим же Павловым, американская крыса быстро научалась получать «кайф», изо всех сил давя на педаль. Так и зритель может ловить «кайф», используя простое нажатие кнопки пульта. Трагедия крысы состоит в том, что она никогда не может остановиться, доводя себя до полного психического, а потом и физического истощения.

И в этом мы конечно, чаще всего превосходим своих братьев меньших. Только 2-3 процента зрителей являются конченными телеманами, демонстрируя эффекты «крысы Скиннера». Кстати, среди американцев такой процент выше. Но ведь и Скиннер был американцем. Да и крысы — по сути американские… А нас пока спасают столетия аскезы, навыки постоянного, пусть вынужденного, отказа от удовольствия.

Эффекты «усиления пола». Более точно, эффекты «усиления идентичности». Мы не очень уверены в себе, а телевидение как бы говорит: «Да! Давай! Ты такой крутой! Ну же! Мы знаем, что ты — звезда!» Что-то в этом духе. Но человеку не удается отрешиться от своего пола. Поэтому всякая женщина мечтает быть супер-женщиной, а не просто сверх-человеком. А мужчина — суперменом.

Досадно, но именно своей половой сверхценностью нам приходится поступаться на работе, на улице и дома. Супер-женщины не стоят в очередях, супермены не ругаются матом в пробках. Таких не вызывает на ковер начальник. С такими не разводятся супруги. Таких слушают и почитают дети. Такие не живут от получки до получки. Такие не толкутся в сберкассах, и не покупают лотерейные билеты, в последней надежде на улучшение.

До поры до времени мы терпим. И в этом нам помогает телевидение. Напоминает, что скоро наступит время «Ч». В душе каждый из нас — Золушка или Илья Муромец. Очень долго мы готовы ждать и верить в чудесное превращение, после которого каждая девушка найдет своего принца, и каждый юноша, даже если он инвалид детства, победит самого главного Змея Горыныча, станет супер-героем. Звезды телевидения показывают нам — это возможно. И больше всего мы любим тех из них, кто появился на экранах телевизора, приехав из провинции, подтвердив сказку о чудесном превращении.

Половая идентичность разделяет зрителей и их мифы. Женщинам — кино, мужчинам — новости и футбол.

Эксперименты показали, что женщины останавливаются на каком-то одном канале и, по крайней мере, в течение получаса могут смотреть одну передачу, которая ей пришлась по душе, а вот мужчины предпочитают бесконечное щелканье, каждые 10 секунд переключают каналы. Они ищут новизны и информации. Весьма условно это можно связать с известной полигамностью мужчин, их стремлению к новизне и новым эмоциям.

Даже последние, довольно бурные перемены на телевидении только подтверждают, что основными зрителями, на которых ориентированы центральные каналы российского телевидения — это женщины. Нескончаемые сериалы, кухонные рецепты, модные телесалоны, теленяни и бурные ток-шоу — все для женщин. Программа передач формируется так, чтобы, включив телевизор утром, женщина могла очнуться только поздно вечером, когда на экране всплывут лица остервенелых комментаторов-интеллектуалов. Женщины работают и дома и на работе, поэтому им — преимущество.

Считается, что пассивное созерцание, сопереживание и нравоучительные сентенции в ряде программ — сойдет для женщин. То ли дело — интерактивный Интернет, куда уходит от телевизора активный пользователь-мужчина. Я очень сомневаюсь, что телевидение видит и адекватно оценивает свою зрительницу.

Эффекты «глянца» или «парикмахерской». Глянец и гламур «выросли» в телевизоре, как цветок в горшке. В телевизоре все прекрасно, по моде одеваются. У всех дикторш хорошие, на показ костюмы, стильные прически. Не слышно только, каким парфюмом они пользуются. Мужчины-ведущие — тоже как с картинки, разве таких на улице повидаешь? Сегодня эффекты «огламуривания» активно используется в программах-трансформациях, особенно на СТС. В таких программах зрителя вначале знакомят с несчастной девушкой, которую бросил муж, предала подруга. В добавок ко всему героиня потеряла работу и прописку. Из-за сильных душевных волнений и непрерывных терзаний героиня, по телеверсии, стала похожа на драную кошку. Такой зритель и видит ее вначале. Но опытные стилисты или члены Клуба бывших жен берутся за дело. И на наших глазах, девушка покрывается толстым слоем макияжа, лака для волос и капельками пота от возбуждения и напряженной гонки за новой птицей-счастья. Конечно, ее одевают по последнему писку моды. Потом выполняют одно из заветных желаний (например, полетать на вертолете), и назначают свидание с одним из самых желанных мужчин на свете. Последние кадры: она королева. А королевы, как известно просто обречены на принцев.

Вот такую легенду нам предлагает телевидение. Как будто мы из средневековья какого-то, и не знаем, как оно бывает в жизни. Накрасишься, нарядишься, а он возьмет и уйдет в запой. Прямо накануне 8 го марта.
Обсудим ?