Летние каникулы

Летние каникулы

В пляжном домике, в котором мы вчера остановились, было умиротворяюще тихо, все еще спали после трудного вчерашнего переезда и, уютно устроившись на просторных мягких топчанах, мирно посапывали, отдав себя во власть Гипноза. За большим южным окном с полуоткрытыми ставнями заливались утренней трелью, радостно встречали восходящее солнце маленькие непоседливые причудливых раскрасок птички, порхая с ветку на ветку большого куста акации неподалеку... Вдали над безбрежным синим морем что-то кричали друг другу чайки, а где-то за стеной коттеджа барабанил дробь дятел... Будильник, освещенный лазурными лучиками раннего солнца, показывал без пяти восемь, и я понял, что проснулся, напоследок зажмурившись и сладко зевнув, поднявшись, сел на кровати. Теплый чистейший морской воздух, смешавшийся с ароматами диких цветов, окончательно прогнал сон, оставив после себя лишь прилив бодрости и силы...

Меня зовут Iron, Iron Brownschwager, я ученик 6 класса, мне 12 лет, и история, которую хочу вам рассказать, случилась со мной во время этих летних каникул, когда тетя Вика и её подруга тетя Света взяли меня с собой на неделю к морю отдохнуть в домиках какой то туристической базы. Тетя Вика - двоюродная сестра моей матери, к которой мы заехали в гости по дороге на мамин симпозиум (ей пришлось меня взять с собой, так как не с кем было оставить дома). Узнав, в чём дело, тетя Вика безоговорочно предложила маме забрать меня с собой - "набираться здоровья на море, вместо того, чтобы чахнуть в пыльной гостинице в Москве" - так она сказала. Моя мама, понимая всю правоту сказанного, нехотя согласилась. На следующий день мама улетела в Москву на свой симпозиум (она у меня очень занятой человек - кандидат наук), а мы отправились поездом сюда. С нами поехала давнишняя подруга тети Вики - тетя Света. Спустя двое суток мы были у моря...

Быстро натянув на себя брошенные возле кровати шорты и майку, я, стараясь не шуметь, направился к приоткрытой входной двери.

Я вышел на веранду и оцепенел. Тетя Света, 32-летняя, холеная, роскошных форм брюнетка с длинными, вьющимися от бигуди пышными волосами лежала на топчане абсолютно нагая!.. Точнее, простыня, скомканная во сне, уже не укрывала свою хозяйку, сиротливо соскользнув на пол, бесстыже дозволяя рассмотреть всё естество женщины. Тётя Света лежала на спине, раскинув руки по сторонам, обнажая заросшие черными волосиками подмышки, запрокинув голову назад, и, с чуть приоткрытым ртом, сладко сопела. Её распущенные волосы рассыпались по цветастой подушке, большие груди, увенчанные огромными красно-коричневыми ярко выраженными кругляшами с полуторасантиметровыми пипками сосков, разъехавшись в стороны, мирно колыхались в такт дыханию... Но не туда устремился мой взгляд! Дело в том, что на тёте Свете не было трусиков, шёлковые, кремового цвета, с гипюровой вставкой посередине, они были сброшены вместе с чулками у изголовья топчана... Аккуратный пупок на аппетитном животике, который смачной складочкой переходил в лобок, покрытый густым волосяным покровом такой плотности, что его основание практически не было доступным для наблюдателя, всюду лишь торчали как проволока во все стороны 5-6-сантиметровые черные, как смоль, волосики...

От представшей предо мной картины мне как-то стало не по себе, по спине пробежал озноб. Понимая, что я вижу запретное и, уставившись здесь, как истукан, на спящую и ничего неподозревающую тётю Свету, я поступаю нехорошо, я, тем не менее, ничего не мог с собой поделать. Мои ноги вдруг перестали меня слушаться, не подчиняясь моим командам бежать отсюда, а мой взгляд хотел смотреть сейчас только в одно потаённое место, и это место было у тёти Светы между ног, скрываемое от моего взора только черными волосиками. Ах! Если бы ...

...Не знаю, сколько я так, и не шелохнувшись, простоял, впервые в жизни воочию лицезрея голую тётеньку... Нет, конечно, я с первого класса знал со слов ребят, что эта заросшая часть тела называется "лобком", который предваряет собой некое щелевидное отверстие - "пизду", из которого женщины и девочки писают. И в которую взрослые мужики вставляют свои члены, которые, отчего-то набухая, увеличиваются в размерах, брызгают туда непонятно откуда взявшейся вместо мочи белой жидкостью - "молофьёй", испытывая при этом "кайф", и от этого потом у женщин бывают дети. Саня Иванов даже как-то приволок в школу журнал, где это самое действо - "траханье"- было сфотографировано. Я так толком и не разглядел, набежала куча мальчишек, а потом пришла классный руководитель, Нина Петровна, и, сильно ругаясь, забрала вожделенный журнал, отправив Саню в кабинет директора, откуда тот потом пришел весь зареванный. Но главное, почему я как-то скептически относился к этому процессу, это то, что однажды я, со слов одноклассников, решил дома "подрочить". Когда никого не было, я принялся мять свой член, он якобы должен был набухнуть, не знаю, может, у меня что-то не так, как у других, но только мял я его, мял, а толку не было никакого, только покраснел, да и всё. Потом мне это надоело, и я пошел играть на приставке, больше к этому не возвращаясь.

...Так вот, сейчас, смотря на волосики внизу живота тёти Светы, сквозь которые смутно проглядывали какие-то неровности, я вдруг ощутил сильное шевеленье у себя в трусах. С моим членом впервые в жизни происходило что-то неладное, ему вдруг стало мало места в шортах, он весь напрягся, став большим и твердым... Я был так поглощен виденьем и своими неведомыми мне ранее чувствами, что весь остальной мир перестал для меня существовать... Так что, когда я, наконец, услышал у себя за спиной тихие шаги тёти Виктории, которая, проснувшись и набросив махровый полосатый халат почти до пола, стояла позади меня, я чуть не умер от разрыва сердца! Подскочив на месте как ужаленный, я, вытаращив глаза на тётю, побелев от стыда и ужаса, с нечленораздельным стоном, одновременно чувствуя, что из моего набухшего члена что-то конвульсивно забрызгало, отправляя по всему телу до этого неизведанное чувство блаженства, стремглав бросился вон из домика!!!

...Такого шока я не испытывал ещё никогда в своей жизни!

...Слёзы хлынули на меня огромным потоком, и я, ревя, бежал и бежал прочь, совершенно не разбирая дороги. Когда, наконец, выбившись из сил, я упал на траву, оказавшись где-то на прогалине среди утренних кедров и сосен, я ещё долго громко ревел, не в силах подняться с земли!.. Мне казалось, что всё! Жизнь кончилась!.. Какой позор!.. А когда тётя Виктория обо всём расскажем маме!!!.. А- а- а!.. И новая волна слез подкатилась к горлу!..

...Где-то тогда я, незаметно для себя, крепко заснул...

...Проснувшись от щекотания на носу - муравей вовсю исследовал моё лицо - резко подскочив, я стряхнул его с себя. Оглядевшись, я сначала не понял, где нахожусь... Вспомнив о случившемся, я снова уселся на траву, предавшись своим невеселым мыслям...

...Наверно, я проспал часов 6 или около того. Если проснулся я в восемь утра, то сейчас было никак не меньше 2 часов дня. Захотелось есть и ещё больше пить. Решив больше никогда не возвращаться из лесу, отправился на поиски еды и воды.

...Найденный куст каких-то красных кислых ягод вовсе не утолил чувство голода, а лишь наоборот. Хотя вот ручей, бежавший неподалёку, не только напоил, но и позволил, наконец, умыть зареванное, опухшее лицо. Поборовшись сам с собой ещё около часа и окончательно осознав всю безвыходность своего положения (главным образом за счет журчания желудка), я начал искать дорогу к пляжному домику, что, надо сказать, не составило большого труда. В преддверии самых плохих предчувствий я медленно направился к коттеджу...

...Первой, кого я увидел, осторожно поднявшись на веранду, была тётя Виктория, которая в белой шелковой блузе, завязывающейся на животе, и голубых обтягивающих джинсах по щиколотку, выходила из открытой двери дома с взволнованным лицом, на ходу надевая белые летние босоножки. Причина, как нетрудно было догадаться, была в поисках меня. Поэтому, когда её взгляд встретился с моим, на её лице отразились облегчение и радость. Еле сдерживаемый барьер слез нахлынувшего снова волненья рухнул вмиг при виде выходящей следом тёти Светы, также одетой для поисков в голубые джинсовые леггинсы и белую футболку с яркой эмблемой пальмы на фоне голубого неба и облаков, обутой в красно-черные босоножки.

- Я-я-я бо-ольше ни-буду!!.. - запричитал я, боясь ступить ещё шаг, зажмуря от слез глаза.

На что женщины, устремившись ко мне, взяли меня под руки и проводили домой. Когда, наконец, ручей слез пересох, сидя за кухонным столом и вовсю уплетая суп с грибами вприкуску с сыром и гусиным паштетом, всё реже и реже всхлипывая под взглядами еле сдерживающихся от смеха женщин, тётя Виктория мягким голосом сказала:

- Как же ты нас напугал! Всё в округе переискали - нет да нет. Мы уж думали в милицию идти.

По тому, как я перестал есть и понурил голову, она догадалась, что сейчас готова разразиться новая волна плача.

- Ну... Ну... Я не ругаюсь. Хотя, наверное, и должна бы, за твоё долгое отсутствие...

С этими словами она встала и, подойдя ко мне, нежно начала гладить по голове.

- Не плачь. Только обещай больше не убегать так без спроса, и мы будем считать данный инцидент исчерпанным. Хорошо?

Я, медленно подняв зареванные глаза на тетю Викторию, потом на тётю Свету, и снова уставившись в стол, тихо пробормотал:

- А... Вы не сердитесь?..

На сей раз заговорила тётя Света. Она говорила быстро, громко и дружелюбно:

- Да на что сердиться-то?! Вот, блин, трагедия! Надо же, посмотрел на меня голенькую!.. Ужас!.. Кто бы рассказал, не поверила бы!..

И она засмеялась, взъерошив мне рукой шевелюру.

- Извините...

Тётя Света, весело подмигивая, продолжила:

- Сама виновата - вчера с дороги устала, как собака, забыла, что у нас "мужчина" в доме, и скинула с себя всё! В следующий раз просто взял бы да отшлепал меня за такое дело! Ха-ха! Это я должна извиняться, а не ты! Клятвенно заверяю тебя, что не сержусь, и в подтверждение моих слов, если ты не возражаешь, мы сейчас возьмем из холодильника Coca-Col'ы и, наконец, отправимся купаться! Где мы, черт возьми, на море или как!

Обескураженный её словами, я пролепетал:

- Отшлепать Вас???..

- Ага! Просто взял бы, да ка-ак врезал ладошкой по моей огромной голой заднице! Ха-ха!

Совершенно не понимая шутки, я вдруг при её словах второй раз в жизни почувствовал у себя в штанишках шевеление.

- Света! Ну, чему ты учишь ребенка?.. - смеясь с укоризной, вставила тётя Виктория.

- Так ты "за"?!

- За что?

- ИДТИ КУПАТЬСЯ!

Отчего-то почувствовав сильное облегчение, поневоле заражаясь энергией и хорошим настроением, просто лучившимся от тёти Светы, я улыбнулся:

- Было бы неплохо...

- Ну, вот и всё! И не будем больше о грустном! Мы же в отпуске на юге! Так что... никого плохого настроения, никаких слез, только… Море! Пляж!! Отдыхать и загорать!!!

С этими словами, она, вставая, весело чмокнула меня в лоб и продолжила:

- Итак! Надеваем купальники - и на пляж!!

...Как на крыльях я вприпрыжку несся, держа в руках два литра Колы, с накинутым на плечи большим махровым полотенцем, по узкой тропинке, ведущей к лазурной глади мирно плещущихся волн. Меня отправили вперед подсмотреть место получше. Что и говорить, выход к морю был великолепен - окаймленная с двух сторон естественными выступами скал небольшая, в поперечнике метров 60, бухточка, с прекрасным неглубоким дном, кристально прозрачной теплой водой и золотым-золотым песком на берегу - лучшего и не придумать!

Было уже начало пятого.

Облюбовав примерно посередине пляжа большой плоский камень размером метра полтора на два, я, бросив нехитрую ношу, принялся дожидаться идущих позади женщин. Сняв сандалии и ощутив под ногами мягкий, разгоряченный полуденным солнцем крупный песок, с непривычки сильно щекотавший подошвы, я принялся носиться вокруг, изображая из себя Ункаса из "Соколиного Глаза"...

...Когда появились женщины (обе в солнцезащитных очках и в коротеньких разноцветных махровых пляжных халатиках, доходивших им до середины бедра и стянутых пояском на талии), я уже успел... два раза убить по полдюжины воображаемых ирокезов, зайти по колено в воду, показавшейся мне после песка несколько "холодной", изучить нору ужа в корнях кустарника, найти раковину размером с полкулака и закопаться песком по самую голову, предварительно исчертив вокруг себя всё "индейскими письменами"!

Тётя Света, завидев меня, издали весело помахала рукой, направляясь к камню и радуясь великолепному месту. Тётя Виктория несла большую пляжную сумку, перекинутую через правое плечо. Оказавшись на песке, они сняли шлепанцы, взяв их в руки. Чем ближе подходили женщины, тем сильнее было моё внимание к ним...

Когда же, прибыв к камню, они, весело щебеча, начали располагаться и, главное, скидывать халатики, радуясь прекрасной погоде, я, лежа в нескольких метрах от них, привстал на локте...

На тёте Свете был открытый купальник ярко-красного цвета без "чашечек" а-ля "бикини" с завязками вокруг шеи. Не знаю, что задумывал дизайнер этого купальника, но было здорово похоже на то, что у него сильно не хватало материи! "Треугольники", которые по идее должны были полностью скрывать грудь, по крайней мере, большую её часть, весьма и весьма плохо справлялись со свой задачей по причине своих незначительных размеров, пряча от взора лишь центр немалых грудей тёти Светы! Мне живо вспомнилась приснопамятная утренняя картина, и в своем воображении я отчетливо дорисовал местоположение её сосцов под тканью!.. Дальше. По формуле того же минимализма были выполнены и плавки этого купального костюма... и если передняя их часть, наверное, скрывала всё, что должна была скрыть, то когда тётя Света повернулась ко мне спиной, тем самым дав возможность лицезреть заднюю свою часть - у меня приоткрылся рот. Признаться, сначала я решил, что она без оных - настолько этот незначительный кусочек материи, прикрывающий зад, съёжился и утоп в её огромных выхоленных "булках", что показался маленькой веревочкой, проходящей по центру действительно гигантской задницы! А у её основания сплошь и рядом отчетливо проглядывали торчавшие во все стороны из-под материи волосики. У-ф!..

Между тем, мой взгляд подвергся следующему испытанию... тётя Виктория, наконец, всё аккуратно положив и расстелив принесенное полотенце в качестве подстилки, скинула свой халатик тоже... Если бы секунду назад меня спросили, у кого груди и попа больше, и я, не задумываясь, ответил - конечно, у тёти Светы, то теперь однозначно нет! Размеры грудей тёти Виктории, маскируемые до этого одеждой, оказались в действительности так велики, что захватывало дух! Наверное, с мою голову каждая, они сейчас были сокрыты лишь натянутой эластичной тканью "бикини" ярко-фиолетово-сиреневого цвета, хотя, конечно, куда более либеральным размером, чем у тёти Светы, это же касалось и плавок. Они вообще ничем не шокировали, и если у тёти Светы по бокам плавки держались на декоративных завязках бантиком, обнажая фактически всё бедро, то у тёти Виктории это были обычные, хотя и обтягивающие трусы - наверно, сантиметров 5 в самом узком месте. Что касается задней части плавок, то они проходили примерно по половине ягодиц, на удивление для 36-летней женщины упругих и массивных бедер...

Женщины, достав из сумки прозрачную пластмассовую баночку с кремом для загара, принялись обильно натирать себе им сначала ноги и спереди самолично, а затем друг дружку на спине. Кожа становилась маслянисто-блестящей, здорово смотрясь на солнце... Что там говорить, на чаек я в этот момент не смотрел, это точно!

Поэтому, перехватив мой завороженный взор, тётя Виктория поправила на себе и тёте Свете купальник. (На что последняя, стоя ко мне всё это время спиной и заведя руки за голову в направлении солнца, не среагировала никак, весело продолжая свой рассказ).

Прислушавшись, я понял тему - купальники. А точнее, тётя Света выражала своё недовольство следами, оставляемыми последними, которые мешали полному и ровному загару. Между тем, тётя Виктория позвала:

- Пойдем, Iron, и тебя намажу. А то сгоришь весь на солнце, потом будешь облазить.

- я сам...

Откопавшись, я пошёл к баночке с кремом. Вдруг осознав, что мой стручок снова стоит, как стрела, вытягивая плавки, я густо покраснел, увидев, что тётя Виктория мельком остановила на этом взгляд. Я медленно принялся наносить на себя крем-гель.

- Давай резвее, Iron, мажься, и в воду! Чертовски хочу купаться! - громко добавила тётя Света, разведя при этом руки в стороны, дав заметить свои по-прежнему небритые подмышки...

Потом, потом мы все вместе, под переливный смех разгоряченных женщин, побежали купаться.

Тётя Света и тётя Вика были незаурядными пловчихами, в прошлом, как оказалось, спортсменками по синхронному плаванью из одной команды, и чувствовали себя в воде как рыбы, демонстрируя такие кульбиты и технику, что дух захватывало. Они воистину наслаждались купаньем, лица их просто сияли от удовольствия, а звонкий смех далеко разносился по голубой лагуне... Со мной было сложнее... Да что там, я совсем не умел плавать, в отличие от большинства своих сверстников, и поэтому, немного побродив и занырнув пару раз на мелководье, выбрался на берег, принявшись опять наблюдать за довольно далеко отплывшими и резвящимися, как дельфины, женщинами...

Прошло не меньше получаса, прежде чем "морские нимфы" соизволили выйти на берег. Усталые, мокрые, в прилипших купальниках, но чертовски довольные и, казалось, помолодевшие лет на 10, они при выходе затеяли игру в "брызгалки". Весело щебеча, вытершись полотенцами, дамы с аппетитом уселись за пикник.

- А ты почему так быстро из воды вылез, Iron? - спросила тётя Света.

- Я... плавать не умею... - понурив голову, ответил я.

- Как! Ещё не умеешь, плавать?! - удивилась женщина.

- Тебе сколько лет?

- 12... Будет.

- Ну, я думаю, это дело поправимое! Впереди у нас целая неделя райского отдыха, плавать мы тебя, я думаю, научим, а также преподадим кое-какие жизненные уроки на будущее!.. Правильно я говорю, Вика?

Тётя Виктория, улыбавшаяся всё это время, молча кивнула...

Проголодавшиеся на свежем воздухе, мы всей гурьбой накинулись на всевозможные бутерброды... с икрой, паштетом, колбасой, запивая Колой и персиковым соком, оживленно строя планы на ближайшие дни. Заканчивая трапезу, тётя Света сказала:

- Ну, всё! Накупались, напились, наелись... Не знаю, как вы, но одна большая девочка хочет "пи-пи"!

При этих словах я от чего-то опять весь напрягся.

- Вика, ты со мной?

- Пойдем...

Мысль о том, что сейчас эти две взрослые тётеньки пойдут писать неподалёку, меня взволновала, как никогда!.. "Вот бы посмотреть как это у "девочек" происходит!"- вдруг отчетливо отпечаталось в моём мозгу. Но как?! Поглядеть, подкравшись незаметно... Конечно же, не получится... "Что делать?!" - лихорадочно вертелось в детской голове... Они уже встают!.. Ну не спрашивать же у них разрешения, в конце концов! Сейчас зайдут за кустики - и всё!"

С отчаяньем во взоре я глядел вслед неспешно удаляющимся женщинам, стряхивающим с друг дружки вездесущий песок... Вот они, свернув, скрылись из виду, и теперь я только слабо слышал удаляющийся говор их беседы...

...Ответ пришел неожиданно, как, впрочем, и всё в этом мире. Фортуна сжалилась надо мной, и желтопузый уж выполз из норы по своим делам в ту секунду! Мгновенно озарившись безумной идеей и совершенно не думая о последствиях, я одним прыжком накрыл ползущего змеёныша!

Со всех лопаток, сжимая в правой руке извивающегося ужа, я бросился следом. Дело пары секунд и морского песка, глушившего шум моих ног, и я уже был у прорехи в кустах, куда свернули дамы! Осторожно упав навзничь и прикрываясь ветвью куста, я заглянул за угол... женщины, углубившись метров на 7-8, собирались обосноваться возле естественного забора кустиков. Подойдя к нему вплотную, они совсем скрылись с обзора моей точки. Теперь я мог их только слышать. Что и говорить, момент здесь решает всё! Сердце застучало у меня в висках, я весь напрягся, как струна... Послышался голос тёти Светы:

- Я, блин, еще когда купалась, захотела. Ну, а ты же помнишь старый закон пловцов - в воде ни-ни!

- Помню, конечно! Я и сама терплю, уже аж слезы пробивает! - ответил бархатистый голос тёти Виктории.

Судя по мельтешению в кустах сквозь ветки - женщины стягивали с себя нехитрый гардероб плавок.

- Тьфу ты! Опять развязалась! Достали меня эти плавки! - недовольный голос тёти Светы сопроводился полетом сморщенного клочка материи на ветку куста напротив.

Тогда как плавки тёти Виктории, были, по всей видимости, спущены лишь до колен. Пару секунд женщины молча пристраивались... А затем! Вместе с послышавшимися вздохами облегчения и началом паданья струй воздух разрезал мой пронзительный крик:

- ТЁТИ!! ТЁТИ!!! В кустах ЗМЕИ!!! МНОГО ЗМЕЙ!!!!!

С этим воплем я, подскочив и размахивая перед собой бедным ужом, устремился вперед!!.. Как сейчас вижу перед глазами ту картину, которая предстала предо мной тогда...

...Две присевшие в метре друг от друга на корточки с поднятыми огромными широкими задами и отклянчивающие их как можно дальше, великолепные, с гигантскими сиськами, писающие дамы, широкие, напористые золотистые струи которых со звонким журчаньем врезались бороздкой в прибрежный песок, пенясь и играя, давали начало образованию больших мокрых луж!..

В оцепенении, не понимая, что происходит, женщины ошалело вытаращили на меня глаза, меж тем продолжая делать своё мокрое дело с набирающим силу потоком. Тётя Света, сидевшая ближе ко мне, и тётя Виктория, сидевшая чуть подальше, зато как раз напротив, на сей раз своими позами наконец-то дали мне возможность впервые в жизни увидеть не только, "как делают это самки", но и что у этих самых самок между ног! И если сильная растительность волос вокруг "пирожка" тёти Светы ещё оставляли момент неясности, то аккуратно ухоженная пизда тёти Виктории давала подвергнуть анализу всю женскую сущность! Курдючок, образованный двумя складками кожи, внутри содержал сильно выпирающие наружу неровные здоровенные, похожие на смятые розовые листочки с каёмкой по краю, половые губы. (Как позже выяснилось, такой размер имеют не все, но у тёти Виктории они были такими). Расступаясь, они пускали взор в некоторую расслабленную дырообразную щель, которая, как живая, казалось, дышала, давая исток мощной прекрасно-золотой струе!

Обескураженный представившемся видом куда больше женщин, я, забыв обо всём на свете, перестал кричать, потеряв дар речи, лишь только глядел и глядел на это самое райское творение Земли... ноги мои подкосились, и я шлепнулся на задницу, со стручка, набухшего до устрашающих размеров, как никогда прежде (да так, что он выскользнул из плавок), вдруг с резкой болью соскочила крайняя плоть, впервые показывая миру мою залупу, из которой уже во всю пульсировала белая жидкость, тонкой белой струйкой вылетая сантиметров на 30... Неземное блаженство волной прокатилось по всему телу, и я, не в силах сдержаться, тихо простонал от счастья...

Автор: Virgin_boy