Неосторожность пани Фелиция.

[Willy37]

Неосторожность
Владислав Миколайчик


27 июня, вечер. Спальня пани Фелиции.

Шумевший за окном летний дождь заглушал шаги Марека, который тихо крался по коридору к спальне своей тетки. Дверь в спальню были выкрашена белым. В верхней половине двери было окошко, прикрытое тюлевой занавеской. Марек знал, что пани Фелиция собирается спать и ушла переодеваться.

У Марека выдалось беспокойные дни. Каждое утро молодой человек просыпался с эрекцией. Стоило ему засмотреться на девицу или женщину, взглянуть на их икры, коленки, увидеть женскую грудь в глубоком вырезе платья, или круглую попу, туго обтянутую юбкой, пенис юноши наливался кровью и вставал торчком. Последние три ночи Мареку снилась пани Фелиция. Во сне юноша видел тетку голой, лежащей на широкой кушетке. Её белые полные груди были похожи на дыни. Полные ляжки и мясистые икры тети Фелиции светились в сумраке алькова. Ноги женщины были раздвинуты...

Потом женщина поворачивалась к Мареку спиной. И тогда он видел белые матовые шары ее ягодиц, исполосованных следами от розги.

Во снах Марека полная женственная попа тети смешивалась с другими виденными им девичьими попочками, внизу круглого живота русой тети Фелиции вдруг оказывался рыжий треугольник Иренки... Марек сходил с ума, он не мог больше терпеть. Ему нужно было взглянуть на тетю Фелицию хоть одним глазком, увидеть её обнажённой наяву, а не во сне, а главное - узнать, есть ли на заду тети новые следы розог...

Марек взялся за ручку двери, поднялся на цыпочки. Сквозь прозрачную тюлевую занавеску было видно все! Совершенно голая тетя Фелиция сидела на легком плетеном стуле у туалетного столика. Ее гладкое белое тело как будто светилось. Марек видел ее плечи, красивую высокую шею, край груди. Спинка стула заслоняла ее спину, талию и попу.

Юноша затаил дыхание. Вот пани Фелиция повернулась и Марек увидел ее крупные, похожие на дыни, груди с коричневыми ареолами сосками.

Пенис юноши затвердел, поднялся и уперся в брюки так, что молодому человеку стало больно. Не отрываясь от окошка, Марек расстегнул брюки и взял пенис в руку.

Тетя причесывалась, наносила на лицо крем, ее груди покачивались, но Мареку никак не удавалось увидеть, есть на ее попе следы розог или их нет. Наконец, женщина закончила туалет, встала и потянулась к вешалке за пенюаром, повернувшись к юноше спиной и открыв, во всей красе, свои полные белые ягодицы. Новых следов на них не было, а старые уже были почти не видны.

От всего увиденного у Марека закружилась голова и подогнулись ноги. Чтобы не упасть, он навалился всем телом на ручку двери и она распахнулась! Потеряв равновесие, юноша ввалился в спальню тети в расстегнутых брюках, из которых торчал пенис и упал на пол, больно ударившись коленями и локтем. В это мгновение Мареку хотелось умереть!

Пани Фелиция проявила больше выдержки и спокойствия, чем юноша мог от неё ожидать. Тетка не стала кричать на весь дом, не стала звать служанок. Первым делом пани Фелиция, даже не одеваясь, схватила юношу за ухо и заставила его подняться на колени и спрятать свой член. Затем она, по-прежнему не обращая внимания на свой вид, закатила юноше две звонкие пощечины и только потом накинула пенюар.

Марек стоял перед теткой на коленях, сгорая от стыда, его лицо горело. Тетка взяла юношу за подбородок и заглянула своими расширенными от возмущения карими глазами ему в глаза.

— Какая гадость! Какая ты мог?!

— Простите, – сказал Марек и тут же получил еще пощечину.

От этой пощечины у молодого человека на глазах выступили слезы.

— Ты уже совсем взрослый, – продолжала тихим спокойным голосом тетя, – а ведешь себя, как мальчишка! Да, как несмышленый мальчишка! Я и поступлю с тобой, как с мальчишкой! Другого обращения ты не заслуживаешь.

Пани Фелиция откинула упавшую на глаза челку и замолчала, обиженно поджав губы. Помолчав, она велела:

— Принеси мне ремешок от платья, вон там, на стуле.

Марек поднялся с колен. На ватных ногах он подошел к стоящему возле окна стулу и снял со спинки тонкий кожаный ремешок. Тетя Фелиция взяла у юноши ремешок и сложила вдвое.

— Простите, тетя…

— Встань на колени, – велела тетка.

Не смея ослушаться, молодой человек опустился на колени. Тетка молча схватила его рукой за волосы и пригнула голову вниз, так, что Марек едва не стукнулся лбом об пол. Крепко зажав шею юноши между своими полными гладкими икрами, женщина стащила с него штаны вместе с трусами. Марек стоял на полу с высоко поднятой голой задницей. Все, что он мог видеть - это пол спальни и босые теткины пятки.

— Никогда больше не смей за мной подглядывать! – сказала пани Фелисия, – Слышишь? Не смей!

И она сильно стегнула Марека ремешком. Сложенный вдвое тонкий ремешок обжигал попу не хуже розги! Юноша закусил губу, чтобы не закричать. Тетя ударила Марека еще раз и еще. Марек дернулся, пытаясь высвободиться, но полные икры пани Фелисия крепко сжимали ему шею.

Обычно пани Фелисия была добра к Мареку и каждый раз, когда его приходилось наказывать, огорчалась. Но в этот раз Марек вывел тетку из себя. Она резко и часто стегала мальчишку по голому заду, не считая ударов, и приговаривала:

— Не смей за мной подглядывать! Не смей!

Тонкий кожаный ремешок обжигал Мареку зад и ляжки, попадал между раскрывшихся от согнутой позы ягодиц. Боль от удара не успевала пройти, как тетка стегала его снова. Марек коротко вскрикивал и елозил коленками по полу.

— Тетенька, миленькая, простите! – умолял юноша, надеясь, что женщина сжалится.

Но порка и думала прекращаться! С каждым ударом ремня боль росла, терпеть уже не было сил! Марек опять попытался вывернуться, но тетка только крепче сжала ноги. Теперь шея юноши оказалась зажата между щиколотками пани Фелисии. Когда кончик ремешка попадал Мареку по ляжкам, боль была невыносима!

— Никогда не смей за мной подглядывать! Никогда! – повторяла пани Фелиция.

Когда ягодицы юноши сплошь покрылись лиловыми и красными рубцами, а на ляжках налились кровью захлесты, пани Фелиция, наконец, сжалилась. Запыхавшаясь и раскрасневшаяся тетя ослабила зажим, схватила юношу за волосы и рывком подняла его голову.

— А теперь проси прощения!

По-прежнему держа Марека за волосы, тетка пригнула голову юноши к полу. Марек уткнулся губами в ее босую ступню. У пани Фелиции были крупные красивые ступни с высоким подъемом и крепкими ладными пальчиками. Ногти на пальцах были покрашены темно-вишневым лаком.

— Целуй каждый пальчик! – сказала тетка и больно дернула его за волосы на макушке.

Марек всхлипнул и поцеловал гладкий ноготок большого пальца. Он готов был разреветься от стыда и обиды.

— Простите… – еле слышно прошептал Марек.

И тут тетка снова больно хлестнула юношу сложенным вдвое ремешком. Кончик его попал по правой ляжке. Марек взвизгнул и принялся целовать босые ступни пани Фелиции. Он целовал пальчики и ноготки, целовал подъем ступни и щиколотки и косточку на щиколотке. Женщина то и дело стегала юношу ремнем, уже не держа его за волосы. Марек вздрагивал от жгучих ударов ремешка, давился слезами и повторял:

— Простите, пани Фелиция! Простите, миленькая!

Наконец, пани Фелиция опустила ремень и освободила голову Марека. Он поднялся на ноги и, не стесняясь тетки, принялся, стремясь унять боль в настеганных ягодицах, тереть их и подпрыгивать, подвывая. От прыжков его пенис и яички тряслись. Пани Фелиция смотрела на них, о чем-то думая. Когда юноша немного успокоился, она сказала ему:

- Не думай, что ты так просто отделался. За этот отвратительный поступок я заставлю тебя испытать не только боль, но и стыд! Завтра после обеда ты должен придти к горничным и попросить их выпороть тебя так, как они посчитают нужным. Ты понял? Сам попросить! И не дай Бог, они пожалуются мне на малейшее непослушание! Ты очень об этом пожалеешь!

Марек открыл рот, чтобы что-то сказать, но посмотрев в разгневанные глаза тетки, покорно кивнул и вышел из комнаты.

Пани Фелиция, несколько раз обмахнув разгоряченное лицо веером, позвонила в колокольчик, вызывая Алишу.

- Завтра после ужина вместе с Грасей вы должны строго наказать молодого пана. Он совершил мерзкий и стыдный поступок и должен сам попросить вас о порке. - говорила пани Фелиция, не глядя на горничную. - Я узжаю до вечера послезавтра и не буду присутствовать при этом. Чем и как вы его будете наказывать, оставляю, поэтому, на полное ваше усмотрение. Я даже не хочу это знать. Но мальчишка должен запомнить это надолго, так что постарайтесь придумать что-нибудь необычное и очень стыдное. Но... не переборщите, не причините вреда его здоровью.

Алиша, понимающе улыбнувшись, сказала:

- Как будет угодно пани... Молодой пан будет помнить это долго.

- Я надеюсь на это. А теперь пригласите ко мне Грасю...

[Willy37]

28 июня, вечер. Особняк пани Фелиции.

Пани Фелиция уехала. Было воскресенье и Марек весь день бродил по дому, не в силах чем-то заняться. Обедал и ужинал он один. Грася, подававшая за столом, смотрела на него с улыбкой, но ничего не говорила. После вчерашней порки болели ягодицы, юноша с трудом садился на жесткое сиденье стула.

Ужин вообще не лез Мареку в рот. Он не представлял, как он сможет подойти к горничным и попросить высечь его. Сам! Попросить! Высечь! О том, как будет проходить само наказание, он старался и не думать...

Когда Марек, наконец, поужинал, в столовую зашли обе горничные и ожидающе посмотрели0 на юношу. Он понял, что они уже знают о том, что сейчас будет. Тянуть было нельзя. "А, не убьют же они меня, в конце концов!" - решил молодой человек и, словно бросаясь в омут, сказал:

- Алиша, Грася! Тетя велела меня наказать.

Но суровую Алишу слова юноши не устроили.

- Пани сказала мне, что вы, молодой пан, должны просить нас о наказании. Просит, а не просто передать ее распоряжение!

Марек порывисто вздохнул.

- Алиша, Грася! Я прошу вас... наказать меня.

- И как же мы должны вас наказать? - спросила Алиша.

Юноша растерялся.

- Я... я не знаю... Наверное... - он помолчал, потом выпалил, - наверное, высечь! Тетя ничего не говорила!

- Не говорила? - издевалась Алиша, - Тогда мы сами решим, как вас наказать. Вот только мы не знаем, за что... И, кстати, во время порки будьте уж так добры, ясновельможный пан, обращаться к нам уважительно - "пани"! Так за что вас надо наказать?

Марек совершенно не собирался делиться с горничными своим вчерашним позором, но делать было нечего, он был во власти этих противных женщин!

- Я... подглядывал за тетей... В ее спальне...

- Ой, какой ужас! И что же вы увидели там? Что-то новое?

Марек молчал.

- Отвечайте, молодой пан, или я пожалуюсь пани, что вы не слушались. Отвечайте!

- Я... видел тетю Фелицию... голой, - с трудом выговорил юноша.

- Как же вам не стыдно! А за нами вы тоже подглядывали?

- Нет! Нет, правда! - горячо уверял Марек.

- Ну, что же, вы видели голой тетю, а мы посмотрим на голого вас! Раздевайтесь! Совсем! Догола!

Марек понуро кивнул и начал медленно расстегивать рубашку... Потом брюки...

- Побыстрее, побыстрее, у нас еще дела по дому!

Наконец, Марек остался в одних трусах, помедлил, сдернул их и сразу прикрыл низ живота. Проклятый пенис опять начал напрягаться!

- Нет, нет, молодой пан! - немедленно вмешалась Алиша, - Так не пойдет! Пожалуйста, руки за голову и повернитесь к нам лицом!

Ну, что делать с проклятыми девками!? Пришлось подчиниться. Марек старался не смотреть в лицо горничным и угрюмо стоял, опустив глаза. А они веселились! Рассматривали юношу, шептались и посмеивались. А потом случилось то, чего Марек никак не ожидал. Алиша недрогнувшей рукой взяла юношу за пенис и потащила к классную комнату, а Грася шла сзади, шлепая и пощипывая его голый зад.

Такого стыда Марек не испытывал никогда! Пенис, конечно, сразу же до предела напрягся, а чертова горничная, заметив это, не только сразу сказала напарнице: "А мальчишке это нравится! Того гляди, кончит. Шлепай сильнее!", но и стала двигать рукой вдоль напряженного пениса. Марек, и в самом деле, боялся кончить. Этого позора он бы, точно, не перенес! Но, к счастью, процессия дошла до классной комнаты и Алиша, отпустив член, уселась в кресло и поманила к себе вспотевшего, теряющего самообладание, юношу.

- А теперь, - промурлыкала она ангельским голоском, - мы будем шлепать мальчика по голой попке... Он это заслужил.

- Оставь мне немного, - улыбаясь, подхватила Грася, - я тоже хочу!

- А ты розги возьми, поможешь мне!

Алиша ловко уложила Марека на колени, поддернув юбку так, что пенис юноши попал ей между голых бедер. Женщина сдвинула колени так, что член юноши оказался зажат ее мягкими ляжками. Мужское достоинство Марека, начавшее было успокаиваться, от такого обращения, конечно же опять поднялось.

Марек слегка пошевелился, устраиваясь поудобнее и стремясь освободить зажатый бедрами пенис. Вместо этого пенис проник глубже и от новых, неизведанных ощущений юноша растерялся и инстинктивно сделал еще несколько движений вверх-вниз. Заметив это, Алиша звонко и больно шлепнула его по попке и сказала, перейдя на "ты" :

- А ну, лежи спокойно! Ишь, ты, - повернулась на к Грасе, - мальчишка уже знает, что надо делать!

Грася засмеялась и сказала:

- Ничего, сейчас успокоится. А не успокоится, мы ему поможем!

Слегка помедлив, Алиша снова шлепнула Марека по заду. Шлепок был еще сильнее первого и кожа юноши загорелась. Потом шлепки посыпались потоком. Сильная рука Алиши, привыкшая к физическому труду, причиняла юноше серьезные мучения. Он ерзал, пытался вырваться, бил ногами в воздухе, а безжалостная рука все шлепала и шлепала. Пожалуй, в эти минуты Марек предпочел бы розги пана Казимира и даже щетку пани Божены...

Наконец, Алиша остановилась и скинула юношу со своих колен.

- Посмотри, - обратилась она к напарнице, показывая ей на мокрую кожу в том месте, где был пенис Марека, - всю обмочил, паршивец!

А ну, - повернулась она к Мареку, изо всех сил растиравшему горевшие ягодицы, - возьми салфетку и вытри!

Молодой человек, полностью растерявший волю и готовый исполнить любое желание безжалостной горничной, поспешно схватил салфетку и стал вытирать мокрые пятна на бедрах женщины.

Алиша совершенно бесстыдно задрала юбку до последнего предела, открыв лобок, поросший черными курчавыми волосами. Вытирая кожу, Марек случайно коснулся и его и сразу получил затрещину:

- Не лезь, куда не надо!

Когда юноша закончил, Алиша ткнула пальцем вниз и приказала:

- А теперь проси прощения и целуй мои ножки!

Марек возмущённо распрямился. Никогда он не будет целовать ноги у прислуги! Ишь, чего захотела! Его зад обжег удар розги - это Грася подкралась к нему сзади с розгой в руке.

- Целуйте, молодой пан, целуйте, - спокойно сказала она, - хуже будет...

Юноша медлил и тогда Алиша сделала то, чего он никак не ожидал даже во время этой безумной порки! Горничная встала и, повернувшись к Мареку спиной, задрала юбку сзади. Став коленями на сиденье кресла и нагнувшись, она сказала:

- Не хочешь целовать ноги, будешь целовать попу.

Прямо перед глазами молодого человека, стоявшего на коленях, оказалась обнаженная попа Алиши, не слишком полная, но округлая, женственная. Марек даже растерялся - да что же это такое?! Грася, взяв за шею, уткнула его лицом в прохладный, мягкий женский зад.

- Давай, давай, всю обцеловывай, - смеясь сказала горничная, подкрепляя свои слова хлестким ударом розги, - ничего не пропускай!

Зад нестерпимо болел. Делать было нечего и Марек стал торопливо целовать Алишины ягодицы, стараясь, и действительно, ничего не пропускать. Грася размеренно и сильно стегала розгой его многострадальную попу. Целуя, юноша бормотал: "Простите, простите милая пани Алиша! Простите, милая пани Грася!"

В какой-то момент удары прекратились, Марек по инерции еще несколько раз ткнулся губами в женскую кожу и остановился тоже. Алиша повернула голову, подмигнула Грасе и, еще сильнее выпятив попу, раздвинула руками ягодицы.

- А теперь целуй здесь!

Марек был уже согласен на все. Он попытался поцеловать плотно сжатое темное колечко - мешал нос. Грася, подгоняя, ударила его еще раз. Наконец, юноша приспособился и коснулся губами ануса, вдохнув при этом тяжелый пряный женский запах. К его удивлению, пахло совсем не противно. Необычно и возбуждающе (его пенис опять предельно напрягся и начал пульсировать), но не противно.

Грасина рука легла Мареку на голову и придерживала ее, не давая юноше распрямиться. Прошло несколько секунд, показавшиеся ему вечностью. Грася вопросительно посмотрела на Алишу, та покачала головой. И тогда Грася убрала руку и потянула Марека за плечо, помогая ему встать.

Ничего не соображающий юноша распрямился. Что еще придумали безумные горничные? Какие унижения и издевательства ждут его еще?

Алиша не спеша одернула подол, встала с кресла.

- Я пойду уберу в столовой, а ты закончи с ним - кинула она Грасе и вышла.

- Идите в свою спальню, пан. - спокойно сказала Грася молодому человеку. - Я сейчас к вам приду.

И сочувственно глядя на униженного, голого Марека, мягко, даже ласково добавила:

- Не бойся, больно больше не будет, свою порцию ты получил...

Марек медленно шел в свой флигель. Идти пришлось голым, одежда осталась в столовой, там была Алиша, а встречаться с ней вновь юноше не хотелось. Болело буквально все: испоротая попа, ляжки, от пережитого возбуждения болел низ живота, болели и член и яички.

Придя в спальню, Марек упал лицом вниз на нерасстеленную кровать, изо всех сил сдерживая слезы. Зачем он подглядывал за тетей? Почему эти горничные так над ним издевались? Но сквозь обиду и боль у него в голове постоянно виделась попа Алиши, ее темная дырочка с таким возбуждающим запахом...

- Пан, я принесла вашу одежду. - услышал он над собой голос Граси, - Давайте, я расстелю постель.

Нежная рука коснулась плеча лежащего ничком юноши, погладила его по голове. От этой неожиданной ласки Марек разрыдался.

- Мне так больно... - бессвязно жаловался он. - Болит попа... Болит живот... и ниже... тоже.

Грася помогла юноше подняться, быстро приготовила постель и уложила всхлипывающего юношу, повернув его на бок, лицом к себе.

- Попа скоро пройдет... - уговаривала она, гладя Марека по голове, - а ниже... сейчас мы все сделаем... будет хорошо... а болеть не будет.

Ее рука коснулась низа живота юноши, осторожно взяла за пенис. Тот, конечно, немедленно отреагировал. Грася опустилась на колени, нежно лаская пенис и яички юноши. Он не шевелился, лежа с закрытыми глазами, и время от времени судорожно всхлипывал.

Тогда Грася, стараясь не причинить молодому человеку боли, распрямила его колени и прильнула губами к восставшему мужскому достоинству юноши. Он удивленно открыл глаза и хотел что-то сказать. На секунду оторвавшись, Грася глянула Мареку в глаза и приложила палец к губам...

Довольно скоро юноша подошел к кульминации. Уловив этот момент, Грася подняла голову и помогла ему рукой. Затем поцеловала Марека в щеку и прошептала ему на ухо: "Ты хороший мальчик, Если будешь послушным, я научу тебя всему..."

[Willy37]

Пани Зофия
Владислав Миколайчик

3 июля, утро. Столовая. Марек
Приснилось мне что-ли? Утро, Грася, ее слова? Сейчас она завтрак мне подает, вид абсолютно неприступный, как и не было ничего. Попробовал ее за попку потрогать, отскочила, глазами возмущенно сверкнула. "Пану было мало вчерашней порки?" - спрашивает, - "Можно повторить!"
Ну, погоди, недотрога и притворщица! Поем и пойду-ка я погуляю...
3 июля, день. Марек не спеша шел по знакомой тропинке мимо дома пани Зофии и Иренки и вспоминал свои приключения в этом доме. Какая-то сила потянула его подойти поближе к забору, сбитому из старых, сухих досок с большими щелями между ними. "А вдруг Иренку опять секут?" - подумал юноша и прильнул к одной из щелей.
Иренку не секли, ее вообще не было видно, зато в шезлонге, лицом к юноше лежала пани Зофия. Абсолютно голая! Ее ноги были привольно раскинуты и не скрывали ни рыжего пучка волос внизу живота, ни аккуратной расщелины пониже. Загорелое тело взрослой женщины, пухлые, слегка обвисшие под своей тяжестью груди с крупными сосками, плоский живот. Так подробно Марек еще не видел ни одну женщину! Что там Люмила, Иренка и Берта! Что там тетка! Что там горничные!
Юноша, не отрывая глаз от увлекательного зрелища, расстегнул брюки и потянул на свободу напрягшийся пенис.
- Так, так, так... - услышал он за спиной девичий голос и едва не подскочил, - Все те же персонажи... Подглядываем, значит? Подглядываем и дрочим? Фу, какая гадость!
Марек обернулся, одновременно пытаясь запихнуть свой член в брюки. Перед ним, подбоченившись, стояла Иренка. Ее зеленые, бесстыжие глаза внимательно наблюдали за безуспешными усилиями юноши.
- Да ты не спеши... Куда уж теперь спешить? Теперь мы к тетке пойдем, пусть и она полюбуется...
Марек не знал, что ему делать. Застегивать брюки? Или бежать сразу? Иренка, между тем, подошла к нему вплотную и крепко схватила за ухо.
- Бежать собрался? Ну, сам подумай - куда ты теперь убежишь? Пошли уж...
Юноша, наконец, справился с непослушным пенисом и попробовал оторвать пальцы клятой девки от своего уха.
- И не пытайся, - прошипела та, - начну орать, что ты на меня напал и хотел изнасиловать! В тюрьму сядешь!
- Размечталась... - пробормотал Марек, но Иренка услышала и, не говоря ни слова, выкрутила ему ухо и потянула его вниз.
Вот таким, согнутым в три погибели, с красным, распухшим ухом, Марек и предстал перед пани Зофией. Женщина поднялась с шезлонга, не особо и торопясь, подняла с травы голубой, в цветочках, халат и надела его, небрежно запахнув.
- Ну, и что это значит? - спросила она, глядя в пространство между юношей и племянницей. Марек молчал.
- Он подглядывал за тобой! - наябедничала Иренка. - И дрочил!
- Нет, я не хотел, это случайно... - попытался оправдаться Марек, но пани Зофия его не слушала.
Подойдя поближе, женщина размахнулась и влепила Мареку звонкую пощечину по одной щеке, потом еще одну, по другой.
- Подглядывал, значит?... - зловещим тоном спросила она, - И дрочил?
Еще две пощечины! Марек схватился за горящие щеки.
- И ты знаешь, что с тобой сейчас будет? - не меняя тона, продолжала пани Зофия, - Что? Отвечай!
- На-наверное, порка... - заикаясь, ответил юноша.
- Наверное? Нет, не наверное, а точно! - женщина была в ярости, - Иренка, ступай в сарай и принеси розги, что ты на вечер для себя нарезала! Они уже замочились, наверное... Себе еще нарежешь.
- А ты, - пани Зофия повернулась к Мареку, - не стой столбом! Не знаешь, что делать надо? Раздевайся! Штаны снимай! Все снимай, нечего тут стеснение изображать! Подглядывать, небось, не стеснялся!
Несмотря на ужас ситуации, в голове Марека мелькнуло, что вечером, значит, Иренку будут сечь и неплохо бы за этим посмотреть... Перед глазами сразу же предстала соблазнительная картина: голая Иренка с пунцовой, надранной задницей, извивается на скамье. Притихший было пенис восстал с новой силой.
- И что ты стоишь, как истукан? - ворвался в грезы женский голос, - Раздевайся, раздевайся побыстрее...
Иренка со жбаном розог явилась как раз к моменту, когда Марек, абсолютно голый, стоял, нагнувшись перед ее теткой, а та, не торопясь, рассматривала его, покрытый рубцами и синяками от вчерашней порки, зад. Увидев мальчишку, стоящего в неудобной позе, она прыснула, обратив на себя внимание тетки.
- Принесла? Ну, и ступай...
- Тетя, я хочу посмотреть! - заявила бесстыжая девчонка, - Как ты его пороть будешь...
- Еще чего! Насмотришься на его причандалы, а потом опять всю ночь ворочатся будешь! Знаю я тебя!
Девчонка слегка покраснела.
- Иди погуляй лучше! И раньше, чем через два часа не появляйся! А то я тебя вместе с ним выпорю!
Иренка возмущенно фыркнула, но, не решаясь спорить с теткой, повернулась и ушла.
- Скажи-ка, юный развратник, - пани Зофия повернулась к Мареку, по-прежнему стоявшему с выпяченной попой, - кто это тебя так высек? Неужели тетя?
- Горничные, - неохотно признался юноша, - Алиша и Грася...
- Тебя наказывают горничные? - удивилась пани Зофия, - Фелиция им позволяет?
- Это тетя им велела...
- Что же мне с тобой делать? - подойдя ближе, женщина положила ладонь на незажившие рубцы на ягодицах юноши. Он вздрогнул - было все еще больно.
- Пороть тебя жалко, но и оставлять без наказания нельзя... - пани Зофия задумалась. - Ладно, сильно сечь не буду - накажу тебя по-другому. Ты это надолго запомнишь...
- А может, - женщина вдруг хихикнула, - тебе это и понравится. Будешь ко мне приходить и еще просить.
Марек пришел в недоумение. Что она задумала? Как это "по-другому"? В угол, что ли, поставит? И почему она думает, что это ему понравится?
Пани Зофия, тем временем, велела юноше стать на колени около дивана.
- Стой так, я скоро приду! - велела она и быстрыми шагами зашла в дом. Пробыв там несколько минут, она вернулась, держа в руках какой-то продолговатый сверток. Положив его в угол дивана, она, неожиданно для Марека, скинула халат, оставшись совсем голой и достала из жбана пучок аккуратно связанных розог.
- Розги делают мальчишек послушными и внимательными, - объяснила женщина, садясь на диван и глядя прямо в удивленные глаза юноши. - Чему ты удивляешься? Ты же хотел посмотреть на меня голую? Вот и смотри!
С этими словами она откинулась на спинку дивана и широко раскинула ноги, поставив ступни на край дивана. Марек остолбенел - так близко и отчетливо женскую промежность он еще не видел! Аккуратные, слегка раскрывшиеся нижние губки, на которых блестела влага, пониже - сморщенное отверстие ануса.
- Смотришь? - откуда-то издалека слышался женский голос. - Иди ближе!
Марек почувствовал, как рука пани Зофии взяла его за затылок и буквально ткнула лицом во влажные губки, окантованные рыжей порослью. По его попе несильно ударили розги.
- Целуй там! Целуй и лижи! Лижи! Работай язычком!
Рыжие толстые волосы лезли Мареку в рот, острый, терпкий, незнакомый ему доселе запах заставлял пенис напрягаться до предела и пульсировать. Юноше хотелось сейчас же взять свой пенис в кулак и, сделав несколько движений, получить облегчение...
Но повелительный голос звучал, по ягодицам все сильнее и сильнее стегали розги и, всхлипнув от избытка чувств, Марек прильнул к женской плоти и лизнул ее языком. Вкус оказался кисло-соленым и, вопреки ожиданию юноши, не противным...
Удары розог ослабели. Слегка постанывая, но не убирая руки с затылка юноши, пани Зофия прижимала его лицо к своему тайному местечку. Марек старательно лизал, проникая языком вглубь и вновь выходя наружу. Едва он замедлял движения, женщина подбадривала его, стегая розгами по выпяченной заднице. Ягодицы юноши горели, но несильная боль, которую причиняли розги, была приятной, усиливала его возбуждение.
Вдруг язык Марека наткнулся на какой-то маленький бугорок в основании влажной щели. Пани Зофия изогнулась и застонала.
- Да... да... Не останавливайся...
Женщина обняла ногами спину юноши и стала конвульсивно поднимать и опускать низ живота. Потом ее тело сотрясла несколько судорог подряд... Наконец, мышцы пани Зофии расслабились, ноги опустились на пол.
- Это было великолепно, мой мальчик... - как сквозь сон, прошептала она.
Марек стоял на коленях, не зная, что ему делать. Встать и уйти? Или... ввести свой исстрадавшийся от бездействия пенис в столь близкое и бесстыдно раскрывшееся влагалище женщины? Этого ему хотелось больше всего и он, наконец, решился.
Слегка приподнявшись, юноша коснулся кончиком пениса желанной цели. Глаза пани Зофии резко раскрылись и Марека оглушила звонкая оплеуха.
- Ты что делаешь, негодяй? - возмущенно вскричала женщина. - Разве я позволяла тебе это? Ну-ка, ложись на живот! Тебя нельзя не пороть!
Растерянный Марек покорно лег на диван и тут же получил сильный удар розгами.
- Запомни, мальчишка! - пани Зофия говорила спокойно, равномерно стегая юношу по обнаженным ягодицам. - Ты должен быть покорным! Ты должен делать только то, что скажу я! Я, твоя госпожа! А ты - мой послушный раб! Понял?
- Да... госпожа.
Удары стали слабее.
- Я дам тебе облегчение, когда сочту это нужным. А пока - терпи и покоряйся! Я посвящу тебя в свои рабы.
Марек плохо запомнил, что было дальше... Повинуясь пани Зофии, он встал на четвереньки. Потом юноша ощутил, как его задний проход смазывают чем-то прохладным. Женская рука ласково погладила его иссеченные ягодицы... А потом... потом Марек почувствовал, что в его попу входит что-то большое. Он дернулся и попытался отстраниться, но пани Зофия, звонко шлепнув, не позволила ему этого.
Предмет проник глубоко и прохладный мягкий женский живот прижался к горящим ягодицам юноши. Это было даже приятно, тем более, что там, в глубине тела Марека, нашлась какая-то точка, прикосновение к которой отдавалось в самый кончик пениса.
В такт движениям женщины Марек начал стонать. Пани Зофия нежно взяла дрожащий пенис юноши, сделала несколько движений и Марек излился. Обильно и сильно! Опытная женщина едва успела подставить невесть откуда взявшийся платок. Марек закричал, упал на диван и, казалось, потерял на несколько секунд, а может, и минут, сознание.
Очнулся он от того, что пани Зофия ласково гладила его по лицу.
- Просыпайся, скоро Иренка явится.
Юноша вскочил и поспешно натянул штаны.
- Приходи ко мне послезавтра. Расскажешь о своих провинностях, я тебя, конечно, за них накажу. Но потом... - потом, может быть, позволю тебе то, о чем ты так мечтаешь... Если будешь слушаться, конечно.
Последние слова пани Зофии звучали в ушах Марека, когда он поспешно пробирался по тропинке домой. Уже темнело и юноша боялся, что горничные будут ругать его за позднее возвращение, а может, и донесут тетке.
В всех окнах дома горел свет, у ворот стояла карета Скорой помощи. Санитары выносили из дома носилки. Марек, решив, что что-то случилось с тетей, подбежал к ним. На носилках лежала Грася, глаза ее были закрыты, сквозь повязку на голове проступала кровь. За носилками шла плачущая Алиша. Вышедший из дверей фельдшер сказал юноше, что Грася упала в погреб. У нее, видимо, сотрясение мозга и сломана рука. Ее увозят в больницу...

[Willy37]

4 июля, утро.

Марек проснулся рано и сразу вспомнил вчерашнее. Голую пани Зофию, ее бесстыдно раскинутые ноги, незнакомый вкус ее нижних губок. Розги, стегающие по его выпяченной попе, торжествующий повелительный женский голос. И то, что было потом...
Может, это ему приснилось? Марек осторожно сунул руку в трусы и пощупал свою дырочку. Нет! Не приснилось! Дырочка была напухшей и болела. И тут юноша вспомнил дворника Кшиштофа и его слова о мужиках, которым "в радость, когда их женщины в зад пердолят". Какое презрение было в его голосе!
Это что же, теперь и о нем так говорить будут? И он будет ходить к пани Зофии, покорно снимать штаны и подставлять попу, а та будет делать с ним это и все другое, что пожелает? Да, было приятно. Но приятно не от этого, а от того, что она своей мягкой, умелой рукой делала ему то, что обычно он делает сам и за что тетка его наказывает. Но ведь пани Зофия обещала ему "то, о чем он мечтает"! Может, потерпеть еще разок? Наверное, уже не так больно будет. А потом и привыкнет...
Нет! Он должен стать настоящим мужчиной! Он, в конце концов, когда-нибудь женится, у него будет жена. Не то, чтобы этого так уж и хотелось, но ведь надо... И что, он скажет жене: "Дорогая, засунь мне в попу, мне это нравится."? Ужас, стыд! Да она убежит и не вернется!
Надо пойти к пани Зофии и решительно ей сказать: "Не хочу быть рабом и не хочу, чтобы вы меня в попу... Не хочу, и все!". Повернуться и уйти, к черту все! Подумаешь, не даст! Не даст и не надо, другие найдутся, вот хоть Грася!
Только надо обдумать, что и как говорить. Говорить строго и решительно, чтобы она почувствовала, что с ней говорит мужчина, а не мальчишка, которого можно и по заднице и в задницу драть. Сама пусть задницу подставляет!
Так что торопиться не стоит. Обдумать и после обеда идти.

Тот же день, позднее утро. Пани Фелиция.
Вернулась домой, а тут все не слава Богу. Грася в больнице. И Марек какой-то странный. Тихий, задумчивый... Что-то явно с ним не то. Может, Грася уже наш уговор выполнила? Хотя вряд ли. Когда им было этим заниматься? Или Зофия? Зря я вообще с ней связалась. Странная женщина.
Съезжу в больницу, поговорю с Грасей. А потом буду решать, что дальше делать.

Часа через два. Пани Фелиция.
Побывала везде. У Граси все терпимо. Рука не сломана, а вывихнута, уже вправили. Но придется ей недельку полежать после сотрясения.
А вот с Зофией сложнее. Она мне все рассказала. Ну, она говорит что все... Мне очень не понравилось, что она делала с мальчиком. Зачем ему это? Нет, я не ханжа, но все же... Когда мужчина женщину... туда... - это можно. Особенно, если женщине нравится. Ну, или в наказание, как Казимир меня когда-то. Мне и тогда, после первых разов, когда там растянулось, приятно было... Но мальчишке-то это зачем? Не надо было такого.
Я так Зофии и сказала - что было, то уже было, но чтобы больше ни разу. Можно, конечно, мальчика домой отправить, но ведь мечтать о таком будет. Зофия-то ему дать пообещала. Так и будет страдать и мечтать.
Зофии это вначале не понравилось, но потом она поняла. И согласилась. Если не соврала, конечно...
Надо что-то делать. Но что? Одно ясно - этой Зофии больше и пальцем до Марека нельзя позволять дотрагиваться. Надо теперь его как-то отвадить, чтобы Зофию забыл, как кошмарный сон. Вот только как? Я его понимаю - молодой, хочется ему, а тут пообещали... На край света пойдет. И если его отправить домой - убежит обратно, с него станется!
Кого ему подставить? Грася, как назло, больная. Ариша, по-моему, больше женщин любит. Да и Марек ее недолюбливает. Зофия (вот удивительная женщина) предложила свою племянницу, Иренку, ему подложить. Она, мол, все равно уже не девственница. Надо к ней придраться, говорит, да и придираться не придется, эта девка что-нибудь, да натворит. И Марек в наказание ее высечет и... накажет, понятно как.
Мне такое не понравилось. Подло по отношению к девчонке. Да и Мареку, если уж что, в первый раз нужна опытная женщина, которая его ласково научит. А насиловать (будем называть вещи своими именами) молодую девочку ему ни к чему. Скорее всего, и не выйдет у него ничего. Молодые мальчишки в первый раз такие ранимые... А выйдет - так еще хуже. Вдруг понравится силой это делать и потом по-хорошему не сможет. Нет! Это невозможно!
Но что же делать? Ах, Зофия, Зофия... Что же ты натворила?

4 июля. После обеда.
Марек не спеша шел по тропинке и повторял слова своей будущей гордой речи. Вот и знакомый забор. Юноша постоял, собираясь с духом и, распахнув калитку, вошел во двор. Там никого не было. Повторяя про себя первые слова, он, не постучавшись, вошел в комнату.
Увиденное заставило его остолбенеть. На полу на четвереньках, задрав подол знакомого голубого халата, стояла пани Зофия. Ее голова была опущена так, что лоб касался пола. Руки женщина держала на затылке.
Стоявший спиной к Мареку мужчина размашисто хлестал пани Зофию многохвостой плеткой по высоко поднятому заду. Порка, видимо, длилась долго, потому что ягодицы женщины были ярко-красными. Пани Зофия равномерно и протяжно стонала.
Свет от открытой двери упал на попу женщины и мужчина, остановившись, повернулся к Мареку.
- А это кто еще? Очередной твой раб? Ты же обещала! Смотри мне!
Он хлестнул пани Зофию между расставленных ног и удар пришелся прямо по влажным губкам, которые Марек так старательно лизал вчера. Женщина взвизгнула и завертела задом.
- Ты кто? Что тебе надо? Зачем пришел? Она тебя звала, да?
Мужчина угрожающе подступал к Мареку, поднимая плетку, а юноша словно прилип к полу, не зная, что делать и что говорить.
- Да оставь ты его, Юзек, - услышал он голос пани Зофии. - Это местный извращенец, все ходит, да за племянницей подглядывает. Я его уж порола, порола... Не помогает. Ходит и ходит...
Кровь бросилась Мареку в лицо. "Извращенец"! "Ходит и ходит"! Вот как! Какое презрение и равнодушие в ее голосе, как будто вчера и не было ничего! Юноша повернулся и выбежал из комнаты. Вслед ему звучал звонкий смех пани Зофии...
Марек бежал по лесной тропинке, не разбирая дороги. Обида и стыд застилали ему глаза. Эта женщина предала его! И она, конечно, разболтает о его позоре всему поселку! Узнает тетка и отправит его домой! Над ним будет смеяться горничные! И Катаржинка! И Иренка! А противная Берта вообще обхохочется!
Что делать? Надо бежать! Добраться до моря, наняться матросом на пароход и уехать в Америку. Пусть тетка и сестра рыдают, что потеряли его. И Стефа тоже...
Он вернется, взрослый, богатый и уверенный в себе! Вот тогда они пожалеют, что смеялись над ним, что безжалостно секли, что называли извращенцем.
Обиженный и расстроенный юноша сошел с тропинки и, упав лицом в траву, незаметно для себя задремал...