Практика

[CROWNVIC]

Она будет кем-то вроде официантки, но в основном ей придётся просто стоять. Это не интим, точно, всё нормально. Сейчас все работают, и можно попробовать, тем более что ничего особенного делать не надо.

Девушка шла по улице быстрым шагом, слегка пригнувшись и борясь с бьющим прямо в лицо ветром, пытаясь запахнуть полы пальто серого цвета. Длинный оранжевый шарф мешал идти, и только вязаная шапочка преданно спасала хозяйку от ледяной измороси. Она иногда доставала из сумочки сотовый и сверялась с чем-то, а затем опять прятала его обратно озябшими раскрасневшимися пальцами.

Она остановилась около большого здания. На высоте примерно трёх метров розовым неоном светилось витиеватое название. Это было именно то кафе, которое она искала.

Девушка нашла дверь, которая почти не выделялась на блестящем чёрном монолите витрины. Она протянула руку к кнопке вызова, затем отдёрнула руку, затем снова поднесла и снова отдёрнула. Был холодный осенний день, серое небо не предвещало ничего хорошего, вот-вот должен был пойти снег. Раздался писк сотового в сумочке. Четыре. Пора. Рука с силой нажала на кнопку вызова, потом ещё и ещё раз. Динамик переговорного устройства захрипел.

- Да, да я... Мне назначено, да! - девушка почти кричала в динамик скованным от холода голосом.

Дверь отворилась.

Она прошла тёмный зал, миновала коридор. В маленькой комнате ей предложили подписать необходимые документы, она бегло просмотрела их, да, вроде всё устраивает, работа вечером не будет отвлекать от дневной учёбы. Пришлось подписать несколько листов.

Девушка рассталась с верхней одеждой, вошла в зал и на некоторое время оказалась предоставленной самой себе.

В зале вкусно пахло хорошим кофе, но от мраморного пола веяло холодом и тревогой. Девушка взобралась на высокий стул около барной стойки. Некоторые из присутствующих скользнули по ней взглядом.

Новенькая была красивой девушкой лет восемнадцати-девятнадцати. Невысокого роста, светлые волосы до плеч. Большие серые глаза, немного курносый нос, и капризные губки придавали её лицу детское выражение. Особенно забавно выглядел на наморщенный для серьёзности лобик. Темная кофточка, и темная же водолазка скрывали развитую грудь и открывали по новой моде животик и пупок, в котором блестела красная булавка. Тонкий ремешок поддерживал на бёдрах узкие тёмно-серые джинсы. Девушка сохраняла внешнее спокойствие и только покачивала одной ногой, перекинутой через другую. На свету блестел лак маленьких кожаных сапожек на каблуках-шпильках. Она украдкой, из-под длинной челки, осматривала полутемное помещение кафе.

Посреди зала стояла высокая колонна, в некотором удалении от которой полукругом были расставлены низкие деревянные столики и стулья.

Девушка несколько раз попыталась обратить на себя внимание немногочисленного пока персонала, ей отвечали фальшивыми улыбками, но от беседы уклонялись.

Среди остальных выделялась администратор - высокая молодая и красивая женщина с резковатыми чертами лица и тяжелыми зачёсанными назад чёрными волосами, которые укрывали ее спину и плечи. Быстро и уверенно перемещаясь по залу, произнося короткие властные реплики твёрдым голосом, эта дама привычно и умело управляла происходящим.

Девушка заметила полного лысого человека стоящего недалеко от входной двери. По форме одежды и отстраненной манере держаться в нём угадывался охранник. Девушка приветливо кивнула ему. Охранник остался безразличен и неподвижен.

В зале постепенно прибывало света и людей. Молодые мужчины и женщины входили, тут же исчезали куда-то и вскоре появлялись, но уже в униформе официантов.

Пришло время переодеться и девушке.

Она вновь вошла в зал, уже неуклюже, стараясь касаться ледяного мраморного пола только внутренней стороной босых ступней. На ней теперь было длинное ярко-красное, почти облегающее платье без рукавов, сшитое из простой ткани. Высокий разрез впереди открывал колени. Низкое декольте не было вульгарным и не открывало грудь полностью. На девушке не было ни туфель, ни колготок. Плечи также были обнажены. Платье застёгивалось сзади на множество больших пуговиц.

Идти босиком было непривычно и трудно. Она мёрзла. Персонал в зале затих и смотрел на неё. Сзади появились фигуры двух официантов, которые вплотную приблизились к ней. Но девушка пошла сама.

Она двигалась в центр зала; ей объяснили, куда идти. Два официанта по обе стороны от неё и на шаг позади неотступно следовали за ней. Администратор была рядом. Девушка подошла к столбу.

- Это тот самый столб, - мелькнуло у неё в голове. Девушка остановилась, следующие за ней люди тоже замерли.

Столб представлял собой толстую колонну, плотно увитую белой верёвкой. Колонна была довольно высокой, но не достигала потолка зала. Администратор сузила глаза и взглянула на девушку. Та поняла, что заставляет слишком долго ждать. Семеня дрожащими от холода ногами, девушка обошла столб, встала и повернулась так, чтобы видеть столики.

Все произошло очень быстро. Кто-то сзади крепко схватил за запястья и плечи и резко притянул к столбу, прижимая её спину к витой верёвке. Толстые пуговицы платья впились в позвоночник. Руки пошли назад, охватывая столб, скрестились соединённые запястья, локти, подчиняясь чужой силе, противоестественно сблизились, торс оказался изогнут, немного наклонён. По телу пробежала боль, кольцами охватывая руки, грудь и талию.

Всё.

Миновало несколько секунд, шок прошел, и девушка попыталась оглянуться, но никого рядом уже не было. Персонал уже был занят другими делами. Девушка была оставлена привязанной к столбу, её руки были сцеплены за спиной.

- Все в порядке, ничего страшного не произошло:

Девушка не находила ничего стыдного в своём положении. Неудобная поза не была пока нестерпимой, боль в суставах приглушилась. Вот только босым ногам было холодно.

Кафе было уже открыто для посетителей. Парами и поодиночке они рассаживались за низкими столиками. Где-то играла приятная музыка. Работали официанты.

В темноте зала недалеко от двери в служебное помещение заняла свое место за невысокой стойкой администратор.

Внимание всех гостей заведения постепенно сосредотачивалось на высокой колонне. Сначала украдкой, они поглядывали на зрелище в центре зала. Потом, осмелев, они, уже не стесняясь, изучали девушку в красном платье, молчаливо стоящую возле столба. Необычность этой сцене придавало то, что красавица была крепко привязана к столбу чёрными жёсткими верёвками. Грамотно установленная подсветка позволяла с лёгкостью её рассматривать.

Прошло немногим более часа, и девушка почувствовала, что стоять неподвижно становится все труднее. Замерзшие ноги начали ныть. Чтобы как-то согреться, она пробовала шевелить заледенелыми пальчиками ног, сгибать колени, приставлять ступни одной ноги к икре другой, но это не помогало. Зато она нарушила равновесие, и верёвки стали впиваться в тело, а пуговицы снова надавили на позвоночник. Она старалась стоять спокойно, но теперь дали знать о себе затёкшие руки. Тогда она стала извиваться всем телом, усугубляя своё положение. Боль в суставах вернулась и дальше только нарастала. От напряжения ей стало жарко в области шеи и груди, и струйка пота побежала по телу вниз. Как неприятно! Появился зуд, который так хотелось унять рукой. Челка упала на глаза. Девушка быстро теряла самообладание. Неминуемо приближалась паника, вызванная невозможностью контролировать своё тело. Она корчилась, но не произносила ни звука. Каждая новая минута пытки приносила усиление боли и страха. Бедной девушке казалось, что прошла уже целая вечность, но конца страданиям не было. Непроизвольные мучительные телодвижения юной красавицы гипнотизировали публику. Гости улыбались. Сложно было оторваться от такого зрелища: связанная девушка, как будто прозрачная из-за направленного на нее света, уже второй час билась у высокого столба, массивность которого только подчеркивала нежные черты его жертвы.

Гости не видели, как администратор едва заметным жестом направила двух официантов, и те незаметно встали за столбом. Сама она, приблизившись к привязанной девушке, спокойными безразличными глазами заглянула ей лицо и отступила темноту.

[CROWNVIC]

Девушка уже ничего не соображала, взор ей застилала красная пелена. Всё, с неё хватит! Сейчас она просто сделает шаг вперёд и покончит со всеми этими мучениями. Терпеть такое больше нельзя ни секунды! Она рванулась вперёд, и веревки с силой сдавили ей дыхание. Грудь как будто разорвалась от резкой боли. Она открыла рот, ловя воздух, закашлялась, глаза распахнулись и наполнились влагой.

Когда брызнули слёзы, с бедняжкой уже была истерика, потекла размытая тушь. Девушку колотила дрожь, она замотала головой и захрипела.

И тут внезапно пришло облегчение, верёвки ослабли:.. Девушка провалилась в пустоту, но её подхватили и удержали вертикально. Она видела, как администратор вышла вперёд, заслонила её собой от публики и что-то сказала. Гости зааплодировали. Но девушка уже не слышала этого. Двое официантов несли ее по коридорам служебных помещений в подсобку.

А пять минут спустя в душевой комнате администратор пару раз сильно ударила девушку по щекам, и, когда та обмякла, сунула её голову под струю холодной воды.

Когда ее мокрую, в забрызганном водой платье вновь привязали, она вела себя тихо. Весь остаток вечера она стояла, боясь пошелохнуться, и только под конец снова попыталась осторожно пошевелить пережатым верёвками телом.

Она возвращалась из заведения одна, через ночь и непогоду, порывы резкого холодного ветра бросали ей в лицо кристаллики первого снега.

Она добралась до дома, едва чувствуя себя, сил хватило лишь на то, чтобы, скинув верхнюю одежду упасть на кровать.

В эту ночь девушка плохо спала. Болело избитое лицо, ныли отходящие от верёвок руки.

Утром она с тяжёлым чувством, вся растрёпанная пришла в институт. Почти ничего не понимала, ничего не слышала и не слушала, вяло, механически отвечала на вопросы друзей. Только к концу занятий она решилась достать из сумочки зеркальце и посмотреться в него. Нет, личико вроде чистенькое, только губа немного припухла. Она потрогала губу, затем глаза. Ничего. Только глаза больше не красить перед работой. Всё! Захлопнула зеркальце. Не досидев лекции до конца, она сорвалась с занятий, вернулась домой, и начала бешено приводить себя в порядок. Только бы успеть, только бы успеть!

Успела. Явилась даже немного раньше времени. Зачем она пришла туда снова? Наверное, просто настало её время совершать ошибки.

Девушка переоделась и шла к столбу уже с большим страхом, чем в первый раз. Сопровождающие официанты терпеливо ждали, не торопили её.

И вновь она была привязана к столбу.

Миновало не более часа, и пока ещё девушке удавалось сохранять самообладание, она решилась взглянуть в зал, уже заполненный посетителями. Она скользила взглядом по людям, сидящим за столиками. Мужчины и женщины, в основном средних лет, одетые в дорогую одежду казались одинаковыми. А может быть, и нет, наверное, это ей становилось тягостным продолжительное пребывание в насильственно неподвижном состоянии, и от этого внимание рассеивалось, и она не могла реально оценивать происходящее.

Но вот она заметила одиноко сидящего господина в элегантном костюме. От остальных его отличала самоуверенность, которая чувствовалась в его поведении. Он явно был чем-то недоволен и капризно отослал официантку, которую сменила сама администратор. Яркая молодая женщина лично обслуживала этого клиента. Что, впрочем, не мешало ей сохранять свой уверенный и строгий вид.

В поле зрения привязанной девушки вдруг попала парочка, парень и девчонка, которые были примерно одного с ней возраста. Девушка с удивлением увидела своих ровесников. Парень был коротко стриженный, стеснительный и красивый, его подруга была симпатичной, но совершенно несносной. Её золотые волосы кудряшками спадали на плечи. Молодой человек выглядел немного смущенным, а его спутница, напротив, вела себя нарочито развязно. Они никак не могли договориться о том, что выбрать в меню, и их спор уже привлекал внимание обслуги и гостей. Официантка разъясняла юной паре подробности выбранного заказа, постоянно кивая. Вскоре ей пришлось отвлечь администратора от обслуживания элегантного господина, и та, с достоинством подойдя к юной парочке, подтвердила возможность заказа, и сделала знак официантам, находившимся позади привязанной красавицы.

Из зала не было видно, как к девушке, замершей у столба, подошли из темноты две фигуры. Верёвки вдруг ослабли, девушка машинально отошла от столба. Нежданно получив свободу, она покачнулась, но ей удалось устоять. Она растерялась, и не понимала, для чего её освободили так внезапно. Вдруг её резко толкнули в спину. Она сделала несколько шагов вперёд. Ее подталкивали дальше и дальше по направлению к столику, за которым разместилась та самая юная пара, которая так активно обсуждала меню. И вот она уже стояла перед ними, молча, переминаясь на заледенелых босых ногах.

Кудрявая девчонка за столиком рассматривала смущенную красавицу дерзко и нагло, как если бы изучала новую игрушку. Босоногая девушка вся дрожала, ей было холодно и страшно. И тут сильный удар бросил её вперёд так, что она полетела, от неожиданности даже не успела вскрикнуть, вытянув руки, чтобы не разбиться о жёсткий пол. Но она не разбилась, её подхватили за плечи, поддержали под живот, согнули ноги в коленях. Она аккуратно опустилась на стылый пол и оказалась на четвереньках. Ей ничего не объясняли, но она боялась даже пошелохнуться, понимая, что от неё требуют именно повиновения и неподвижности. Неожиданно произошло то, к чему она была совсем не готова. Пальцы невидимых для неё официантов быстро расстегнули пуговицы на платье и одним движением сдёрнули его. Так же быстро был расстёгнут и сорван лифчик, кожей она ощутила острую сталь, которая аккуратно срезала её трусики, и вот, она совершено обнажена. Девушка вскрикнула, попыталась оглянуться и подняться, но сильные руки больно взяв её за волосы, нагнули её голову, вернув в обратное положение. Несмотря на то, что от мраморного пола исходил холод, девушка покраснела. Волна стыда уже душила её. Нагой спиной она почувствовала обжигающе горячие и холодные предметы. Официантки суетились, красиво расставляя на голой спинке фарфоровые чашечки кофе и тарелочки с пирожными. Администратор, приблизившись к молодой паре, объяснила, что девушка в течение двадцати минут будет предоставлена им в качестве столика, пожелала приятного времяпровождения и удалилась. Официант принес и поставил рядом с живым столиком низенькие скамеечки, парень и девчонка разместились за ними, приступив к трапезе.

Девушка была потрясена своим унижением. Голая, стоящая на четвереньках, она была обращена в живую мебель и выставлена в этом качестве, предложена гостям. Её переполняло чувство обиды, дрожал подбородок. Но она сдерживала рыдания, глотала слёзы, старалась, во что бы то ни стало не растрясти стоящие на ней приборы. Вскоре, желание сохранить тарелочки и чашечки стало преобладать, и вытеснило даже чувство стыда, заставило забыть о коченеющих и болящих конечностях. Уж если она столик, она будет хорошим столиком. Она напрягла спину изо всех сил, и старалась осторожно дышать.

Молодую парочку ситуация возбудила до предела, парень и кудрявая девчонка, начали громко, в голос разговаривать, смеяться, размашисто жестикулировать. Золотоволосая девчонка запачкала кремом от пирожного голое тело девушки-столика, и едва не заехала рукой ей в ухо.

Все посетители неотрывно наблюдали за пикантным зрелищем. Красивое девичье тело было на их глазах низведено до вещи.

Молодая парочка оказалась в центре всеобщего внимания и наслаждалась заслуженной славой героев вечера.

Вскоре ужин за живым столиком был завершён. Приборы убраны, и нагая девушка одним движением была поставлена на ноги.

Совершенно голая, она предстала перед юной парочкой, инстинктивно попыталась закрыться, но не получилось - по рукам тут же больно ударили, и она убрала руки и спрятала их за спину; её схватили за плечи, и резко дёрнув их назад, расправили, выпрямили ей спину. Она смотрела вперёд невидящим взором широко раскрытых глаз и боялась даже зажмуриться. Её повернули по направлению к залу. Теперь уже все увидели девушку.

Её тело было всё покрыто испариной, и нежная кожа лоснилась в мягком свете. Правильный овал лица был обрамлён растрепавшимися волосами, предательски смело торчали напряжённые груди, плечи и руки были отведены назад, вздрагивал подтянутый животик, плавные изгибы бедер переходили в стройные и сильные ноги.

Из зала слышались восхищённые и непристойные комментарии, произнесённые вполголоса и шёпотом. В фигуре девушки было что-то чарующее, хотя скорее это именно она сейчас была заворожена.

Всё.

Её быстро одели в платье, не вернув впрочем, лифчика и трусиков, быстро подогнали к столбу, и привязали, сильно вывернув руки, так, что она даже закусила от боли губу. Девушка осторожно замотала головой, пытаясь стряхнуть рассыпавшиеся по лицу волосы.

Вдоволь насладившаяся унижением девушки, юная парочка вскоре удалилась.

А наша героиня, привязанная у столба, мучилась ещё несколько часов, до самого окончания вечера.

Оказавшись дома, девушка, конечно, рыдала, она принимала душ, стремилась смыть с себя всю грязь и долго-долго терзала губкой уже совершенно чистую кожу. Затем, завернувшись в большое розовое полотенце, она направилась в спальню. Прежде чем накинуть ночную рубашку, обнажённая, девушка подошла к большому зеркалу. Её интересовало, как она выглядела сегодня в кафе. Она выгнула спинку, расправила плечи. В зеркале отражались безупречные девичьи формы. Чувство перенесённого унижения начало вдруг сменяться гордостью, которая в свою очередь уступила место сильному как никогда желанию. Где-то внизу живота и между ног зародилась тёплая волна, которая судорогой побежала вверх, заставив замереть, в сладком предвкушении сердце. Девушка прогнулась ещё сильнее и слегка присела. Рука сама потянулась источнику удовольствия; но тут девушка в ужасе отдёрнула руку. Стыдно!

[CROWNVIC]

И только в постели, под одеялом руки были выпущены на волю.

Один день сменял другой. Девушка, как и прежде, посещала институт. Следы от верёвок стали заметны, и, стараясь их скрыть, она носила просторный свитер. Но свитер был велик, широкий открытый ворот постоянно сползал на плечо, обнажая бороздки от связывания. Девушка ловила на себе недоуменные взгляды сокурсников и преподавателей, смущалась. То, что происходило с ней в кафе, должно было остаться тайной. Но при этом и на лекциях, и на семинарах все ее мысли были только о предстоящих вечером испытаниях.

Путь в кафе был теперь лёгок.

Каждый вечер девушка вставала, привязанная, возле столба, чтобы принимать медленные муки. Верёвка вновь и вновь впивалась в руки и грудь, давила дыхание и удерживала стан в неудобно изогнутом положении. И снова вывернутые запястья пульсировали болью. Саднила натёртая верёвкой кожа. И опять босые ножки от холода охватывала ломота, и так хотелось отогреть их ладонями, но руки были связаны, и девушка только сжимала кулачки, изнывая от невозможности распоряжаться своим телом.

Но боль, как оказалось, можно было перетерпеть. Гораздо труднее было смириться с долгим пребыванием в неподвижном состоянии. Всякий раз девушка ждала только того, чтобы всё закончилось как можно скорее. Но минута сменялась минутой, час следовал за часом, и постоянное напряжённое ожидание выводило из себя. Периодически накатывала паника, и тогда жуткий страх, зародившись в животе, подкатывал комом к горлу, душил, сводя с ума. Девушке казалось, что эти вечера длятся бесконечно долго.

Единственное, чем девушка научилась немного облегчать свои страдания, так это обретением спокойного положения возле столба. Но как только она затихала, появлялись два человека в форме официантов, которые намеренно подтягивали верёвки, сильнее выкручивали руки, нарушали с таким трудом найденное безболезненное равновесие. Девушка вновь начинала корчиться и извиваться, доставляя удовольствие собравшейся публике.

Между персоналом и девушкой никогда не было никакого общения. Только связывания, тычки и тихие приказы. После того, как всё завершалось, охрана делала так, что девушка не задерживалась в заведении. Её попросту выставляли за дверь, И она всякий раз шла домой в одиночестве, едва передвигая ногами от усталости, дрожа от холода и страха, по тёмным и пустынным улицам, шарахалась от теней случайных прохожих и притормаживающих автомобилей.

А вот аттракцион со столиком, в конце концов, пришелся девушке по душе, и она освоила его в совершенстве. Ей нравилось обнажаться перед публикой, хотя она не признавалась себе в этом. Прелесть обстоятельств была в том, что всё решалось помимо её воли. Это избавляло её от чувства вины и позволяло легко переносить унижения.

Девушке льстило внимание зрителей. Она, такая красивая, стройная, обездвиженная верёвками, была похожа на живую скульптуру. Пытка, которой она подвергалась, со стороны казалась просто некоей художественной ролью. И люди приходили сюда именно для того, чтобы наслаждаться беспомощностью и мучениями молодого, сильного женского тела, совершенно не чувствуя угрызений совести.

Но и сама девушка до определённого момента не осознавала глубину своего падения, пока один из эпизодов её пребывания в кафе не открыл ей глаза на истинное положение дел.

Однажды ей, как обычно скрученной у столба, залюбовалась женщина средних лет, расположившаяся вместе со своим спутником за одним из ближних столиков. Женщина восхищённо смотрела на девушку, а та замерла, слегка запрокинув голову, боясь пошевелиться и тем усилить боль. Привязанная красавица была притягательно хороша, страдание запечатлелось на её лице, брови были сведены, а губы слегка приоткрыты. Она была и чувственна и романтична. Женщина была очарована и восхищена стянутой верёвками мученицей так, как восхищаются произведением искусства, картиной, или удачной композицией интерьера. И тут девушка внезапно повернулась к женщине, внимательно посмотрела на неё. В глазах женщины отразился ужас, лицо её исказилось, она громко вскрикнула. Женщина испытала тот кошмарное чувство, которое испытали бы мы, если бы неодушевлённый манекен осмысленно заглянул в наши глаза. Девушка сразу поняла причину испуга женщины, и вдруг осознала, во что превращается - в вещь, в предмет... Скользкий страх заполз в её сердце. В тот момент она пожелала уйти оттуда немедленно. Но верёвки надёжно держали, а подать звук она не решалась, её воля была уже подавлена. Дрожащую женщину обнял её мужчина, и они быстро удалились из заведения. А наша героиня продолжала быть выставленной на потеху публике.

Она нервно оглядывала зал. Теперь она видела, что гости кафе мало наблюдают за ней, они были заняты каждый своим делом: они беседовали, курили, мужчины и женщины флиртовали и ухаживали друг за другом. Они ели изысканные блюда, пили дорогое вино. А ведь несчастная девушка даже ни разу не выпила воды в этом кафе:. Что она здесь делает? Что с ней здесь делают?

В этот день никто не развлекался с девушкой, требуя, чтобы она изображала столик, но ей и так тяжело было дотянуть до конца вечера. Официанты постепенно выкручивали ей руки, она морщилась и дёргалась. Только бы дотерпеть. Она знала зачем! Сейчас она всё им скажет!

Посетители ушли, верёвки были распущены, девушка, решительно выставив одну босую ножку вперёд, смело и громко требовала прекратить всё это! Она говорила, что так больше нельзя, что это невозможно терпеть! Девушка говорила, что она человек! А здесь никто её человеком не считает, её здесь даже ни разу не накормили, а она уже просто умирает с голоду. Изо дня в день она не может толком поесть, утром не успевает, а ночью она слишком утомлена. Она кричала, что хочет есть!

Она победила. Её требование было удовлетворено. Усевшись за один из столиков в углу, уже с набитым ртом, она не обращала внимания на объяснения, что ей любезно предоставили нетронутые кусочки пищи со стола посетителей. Она ела с удовольствием. Всё так вкусно, вкусно, вкусно. Персонал заведения с интересом издалека поглядывал на неё. Она знала, что никто не зажжёт для неё свечи, никто не составит ей кампанию. Она поняла почему. Ей стала ясна причина, по которой никто из обслуги и официантов с ней не общался. Она для них всего лишь живая кукла, предмет, как и для той женщины сегодня. Если они с ней заговорят, если признают за ней человеческое достоинство, то уже не смогут её мучить. Теперь она приняла свой статус и смирилась с ним. Девушка держала в руках бокал, на котором оставались отпечатки чужой помады, и который ещё хранил запах чужого рта, и она пила из этого бокала вино.

Она насыщалась, а кафе тем временем пустело. По заведённому правилу, девушка скоро должна была уйти. Но от сытости и от накопившейся усталости, девушка чувствовала себя совершенно обессиленной, неспособной двигаться. Она чувствовала, что сейчас она не сможет добраться домой, что упадёт и замерзнет на улице. Она закрыла глаза и тихонечко уснула, прямо на стуле, поджав под себя ноги, свернувшись клубочком и облокотившись на спинку стула.

Свет погас, девушку, похоже, просто забыли. Но нет. Охранник, полный и сильный мужчина направился к ней. Он медленно приблизился к девушке, наклонился, и посмотрел на мило дремлющее существо, которое, зная о своей обречённости, не нашло ничего лучшего, чем уснуть в самом неподходящем для этого месте. Охранник протянул к ней руки и поднял её так тихо и осторожно, что девушка ни шевельнулась, ни вздрогнула. Он отнёс её в одно из служебных помещений, положил на кушетку, накрыл пледом, склонился над ней и погладил по голове, и тут же вышел, оставив ее одну. А рано утром, засветло, он разбудил её, и осторожно, так, чтобы никто не заметил, выпустил через чёрный ход.

В новый вечер девушка, как всегда, была привязана к столбу; она потухшим взором скользила по залу, отмечала завсегдатаев кафе и остановила взор на элегантном господине, которого она уже не раз видела ранее. Именно его однажды обслуживала сама администратор. Рядом с ним никогда не было спутницы, он в одиночестве занимал своё излюбленное место. Перехватив её взгляд, он поднял бокал до половины наполненный коньяком и слегка кивнул головой. Девушка, никак не отреагировала на это приветствие: она уже совершенно свыклась с тем, что она здесь просто вещь.

И действительно, казалось, что необычный господин довольно быстро утратил свой интерес к ней и отвлекся, делая телефонный звонок. Он закурил и практически исчез в пелене сигаретного дыма. Но уже через двадцать минут в зал вошёл человек в пуховике с эмблемой службы доставки, охрана указала ему на столик элегантного господина, и он проследовал туда, неся в обеих руках очень большой пластиковый пакет. Рассыльный был несколько шокирован обстановкой кафе и передав доставленный груз господину, предпочёл не задерживаться ни на секунду в этом странном заведении.

А господин осторожно развернул посылку и достал из него большой букет длинных темных цветов. Он поднялся, и, подойдя к привязанной прелестнице, бросил ей под ноги охапку чёрных роз. Цветы были прекрасны и страшны одновременно. Девушка затрепетала. Элегантный господин, как ни в чем не бывало, вернулся за свой столик.

Действо возвратилось в обычное русло и только слышалось перешептывание гостей. Ещё бы, перед ними была сказочная картина: связанная красавица в красном платье касалась белыми обнажёнными ногами целой горы чёрных цветов.

Через полчаса, устав от неподвижности, девушка неосторожно переступила с ноги на ногу, и вдруг её пронзила боль. Она наткнулась на стебель, укололась шипом. От неожиданности она ахнула. Маленькая босая ножка была сильно поцарапана. Алые капельки выступившей крови казались крупными рубинами на нежной белой коже. Она изумленно смотрела вниз, завороженная видом крови. Когда девушка подняла глаза, перед ней, стоял Он. Элегантный господин смерил её долгим, задумчивым взглядом. Она сглотнула комок в горле и бессознательно рванула руки - ей вдруг захотелось прикрыть полуобнаженное тело. Веревки вонзились в неё уже привычным ощущением. Девушка резко вздохнула от досады. Господин улыбнулся и поправил ей волосы. Потом опустился перед ней на одно колено и бережно взял в ладони раненую ножку. Он легко провел указательным пальцем по ее коже - от колена до высокого подъема стопы, потом по маленьким пальчикам. Вытер кровь.

Затем он взял одну из роз, поднялся. Слегка привлек девушку к себе и дал ей ощутить аромат цветка, после чего ласково поцеловал её волосы. Она замерла. Это было так странно:. Такое трогательное внимание к ней здесь, где её совсем не уважали, где её считали просто предметом, украшением интерьера:. Девушка с благодарностью приникла к сильному плечу. Мужчина не возражал, он прижал ее к себе крепче. Держа розу под бутоном, между средним и указательным пальцами, так же, как недавно бокал с коньяком, он на виду у всего зала ласкал свою пленницу крупным бархатистым цветком. Девушка расслабилась и прикрыла глаза. Она начала согреваться в сильных руках, ее тело теперь подавалось навстречу нежным прикосновениям. Люди молчали. Никто не двигался в эти минуты, боясь нарушить красоту момента. Девушка, казалось, забыла обо всем, она была неподдельно, без принуждения, искренне возбуждена, ее грудь поднималась в такт дыханию, а бедра чуть приоткрылись. Длинный стебель цветка коснулся тонкой кожи, и в этот момент господин сделал резкое движение рукой:

Девушка взвизгнула, а зал наконец-то ожил и зашевелился. Кое-кто рассмеялся, увидев ее распахнутые от боли серые глаза. Господин отбросил розу с острым шипом на конце стебля. Алая полоска на внутренней стороне бедра девушки говорила сама за себя.

Элегантный господин щелчком пальцев своей холёной руки подозвал администратора. Затем спокойным и тихим голосом требовал именно того, что предусмотрено в меню последним пунктом. Дама равнодушно выслушала и кивнула с милой улыбкой.

Администратор вышла в центр зала, и холодно объявила, что всеобщей любимице сегодня предстоят новые испытания, и пока юную героиню готовят к ним, попросила поддержать её аплодисментами. Присутствующие гости довольно загудели, раздались одобрительные возгласы и хлопки. А в это время девушка была раздета и привязана к столбу, но уже совсем по-другому: руки теперь были сцеплены и закреплены над головой, она была повёрнута лицом к публике, и почти висела на руках. Элегантный господин приблизился к ней, наступив на цветы, и с интересом изучал её обнажённое тело. Она не выдерживала его взгляда и отворачивалась.

И вот в руки господину услужливо подана чёрная кожаная плеть, деревянная ручка которой была украшена резьбой, а множество хвостов заканчивались узелками. Это было устрашающее орудие. Господин улыбался, он специально демонстрировал плеть жертве. Девушка в ужасе прикрыла глаза. Её колотила дрожь.

[CROWNVIC]

Она всё поняла. Она знала, что её будут сечь. Ледяной ужас парализовал её волю, мысли окончательно спутались. Её разум отказывался воспринимать серьёзность момента и выхватывал из окружающей обстановки какие-то незначительные мелочи. Девушка заметила, что на манжете пиджака своего сегодняшнего мучителя почти оторвалась одна пуговица, и ей подумалось, что будь она с ним, она бы обязательно позаботилась об идеальном состоянии его костюма. Она вдруг услышала, как потрескивают горящие свечи в массивных канделябрах, ей стали заметны мельчайшие волокна на её верёвке. Но вот её уже повернули. Животом и грудью она упёрлась в столб. Она успела сжать кулачки, стиснуть зубы и зажмуриться.

Господин картинно взмахнул плетью, тонкие ленты с узелками со свистом рассекли воздух, врезались в голое девичье тело. Красавица у столба вся изогнулась, присела и издала истошный вопль.

Мужчина уверенно орудовал плетью, сёк с оттяжкой, он хотел, чтобы бедняжка получила всё сполна. Через пять минут девушка уже не в состоянии была громко кричать. Она сорвала голос. Плеть с резким щёлкающим звуком впивалась в спину и зад девушки, и та в ответ хрипло визжала и выла. Девушка откидывалась назад, поджимала ноги, крутилась, тщетно стараясь высвободиться. Истязуемая разгоряченная болью и напряжением в мышцах, вся взмокла, как будто её искупали, и, когда она встряхивала головой, капли пота слетали во все стороны с её слипшихся волос. Хвосты плети как тонкие змеи обвивали и жалили несчастную, прочерчивая на её коже красные линии. В скором времени вся спинка и ягодицы девушки были исполосованы.

Зрелище порки было великолепным. Господин прекрасно знал, как правильно стегать женское тело. Страдания наказываемой девушки не пугали его, но доставляли удовольствие. Он знал, как сечь, чтобы не оставлять уродливых шрамов, он не входил в исступление. Он был расчетливо жесток. Девушка, напротив, полностью утратила контроль над собой. Экзекуция длилась уже четверть часа, и она не чувствовала ничего кроме жгучей боли от которой невозможно было избавиться. Каждый удар исторгал из неё воздух вместе с криком, и она не успевала вновь наполнить лёгкие перед новым ударом. Она уже не надеялась на прекращение пытки, она желала только одного - дышать, дышать, во что бы то ни стало! Она хватала неподатливый воздух широко открытым ртом. Она совсем обезумела от мучений. У неё мутилось сознание, всё плыло перед глазами. Но вот, кажется сечение закончено.

Всё.

Элегантный господин отступил, отдал плеть и вскоре покинул заведение. Девушку немедленно развернули и прислонили поротой спиной к столбу. Она скорчилась. Набухшие груди колыхались, а тело сотрясали рыдания. Она ничего не понимала, задыхалась, лицо раскраснелось, из опухших глаз безостановочно лились слёзы. Никто не унял её страданий. Никто не успокоил её. Ноги бедняжки совершенно ослабли, подогнулись и, только удерживающие руки верёвки не позволяли ей упасть.

Среди зрителей нашлись те немногие, кто смог аплодировать увиденному представлению. Большинство присутствующих растерянно оглядывались друг на друга, некоторые стыдливо потупили взор.

Девушка вскоре стала затихать, потеряла сознание, и больше часа висела так на руках возле столба до самого окончания вечера. У ног её лежали растоптанные чёрные розы.

Как только последний посетитель покинул кафе, обслуга немедленно рванулась к страдалице. Осторожно её сняли со столба, расцепили руки, бережно отнесли в душевую. Там её тело слегка обрызгали водой, и стали протирать нежным полотенцем. Девушка пришла в себя, встрепенулась, в глазах читался испуг, она думала, что пытка продолжается, но, увидев, что её обычные мучители хотят ей помочь, она наполнилась благодарность к ним, и вытерпела без звука омовение иссечённой спинки. Девушка не была в состоянии двигаться, и её отнесли в подсобное помещение, уложили на кровать. Она вся горела, у неё был жар. Администратор сама наложила ей на лобик холодный компресс. Всю ночь девушка металась по кровати, стонала, забылась она лишь под утро.

Проснулась она только в полдень и увидела рядом с собой администратора, потянулась к ней, но та отшатнулась, занесла руку, и девушка зажмурилась, ожидая пощёчины. Но удара не последовало. Дама швырнула на кровать чёрную розу со сломанным стеблем, и презрительно процедила, что премиальные она может получить в баре. Затем резко повернулась и вышла. Девушка осторожно подобрала цветок и поцеловала помятые лепестки.

На сей раз, девушку никто не гнал из заведения. Поскольку ей было слишком больно натягивать свои узкие джинсы и колючий свитер на израненное тело, она надела предложенные ей блузку и юбку из униформы официанток. Обуваться она не стала. Поначалу девушка просто бродила по пустому залу, спинка и зад саднили после вчерашней экзекуции. Затем всё-таки нашла, где примоститься, уселась на колени на стул и опёрлась локтями на гладкую поверхность столика для гостей. Через некоторое время ей даже принесли подкрепиться. Девушка машинально ела холодную пищу, запивала кофе. На секунду она не выпускала из рук сломанный цветок. Она всё смотрела и смотрела куда-то пустым взглядом.

Она погрузилась в волнительное беспокойство, и, не переставая, думала об элегантном господине. Воспоминания о боли переходили в предвкушение сладострастия. Жажда близости сливалась с фантазиями о счастье. В сознании возникали совершенно нереальные картины будущего. От сказочных грёз сосало под ложечкой. Ах, если бы все мечты связанные с господином сбылись, это стало бы оправданием её падения.

Она терзала пальчиками стебель чёрной розы и не расставалась с цветком до самого момента нового связывания.

В тот вечер она вся превратилась в ожидание. Ну, когда же, когда она снова его увидит? Она верила - то, что произошло вчера, не было случайностью. Она изнывала в верёвках. Ей казалось, что он здесь, где-то среди посетителей, но она его просто не может рассмотреть в полумраке.

Надежда сменялась леденящим ужасом разочарования: он больше не появится, он уже получил, что хотел. И с новой силой разгорались мечты: она была готова на всё, только бы он был рядом:. Но он так и не пришёл.

Всё.

Она была окончательно сломлена. Её унижали физически, теперь уничтожили морально. Она никому не нужна, она никто. То, что она придумала себе про вчерашнего господина, оказалось ложью. Она была для него просто девочкой для битья, не более.

Падал снег. Было холодно и красиво. Девушка шла по тёмной улице с опустошённым сердцем, давилась слезами. Она не заметила, как рядом прошуршал чёрный легковой автомобиль, слегка заехал на тротуар, и, перегородив ей дорогу, остановился. Передняя дверца справа, отворилась: похоже на приглашение. Из открывшейся передней дверцы слева показалась мужская фигура.

В темноте девушка не могла рассмотреть мужчину. Он пошевелился, но, видимо, боясь её напугать, остановился, как бы выжидая. Девушка всё понимала. Она сама подошла и села в авто. Хлопнули дверцы. Через некоторое время автомобиль тронулся с места, и, ускоряясь, скрылся за поворотом.

С лёгким жужжанием дворники чистили лобовое стекло. Было видно, как снежинки танцевали в свете фонарей. Ветер завывал и гнал позёмку по узким тротуарам мимо красивых фасадов. В машине было тепло, но девушка рядом со мной ещё дрожала, но уже скорее не от холода, а от страха. Она вжалась в кресло, съёжилась, стреляла глазками из стороны в сторону, пытаясь оглядеться, но не решалась повернуть голову.

- Покажи запястья, - приказал я ей.

Она с готовностью протянула мне раскрытые вверх ладошки. У нее была светлая тонкая кожа с синими дорожками вен. На запястьях кое-где были видны ссадины - следы толстых жестких веревок, которыми ее привязывали в кафе. Это портило ее руки.

Я погладил следы.

- Это пройдет. И больше не будет.

Она слабо улыбнулась.

- У меня есть подарок для тебя.

Я открыл бардачок. Там уже неделю лежали специально припасённые для этой минуты массивные наручники. Авторская работа. Оковы обошлись в приличную сумму, но эта девушка стоила любых трат.

Тонкие запястья обвили широкие браслеты, отделанные изнутри кожей. Сверху было настоящее серебро, по кайме шли агаты глубокого черного цвета. Щёлкнули замки, зазвенела цепочка.

- Спасибо, - сказала она.

Она благодарна:. Она ещё не знает, через что ей придется пройти.

- Ты будешь снимать их очень редко. И только если я разрешу.

Она ловила каждое моё слово, чуть дыша.

- Я буду делать тебе больно. Ты будешь покорной. Но тебе будет хорошо со мной, поверь мне.

Она внимательно, слушала меня, её лицо было серьёзным, она кивала. Она была согласна.

[CROWNVIC]

 Тебе понравились цветы?

- Они... погибли...

- Забудь.

Я выехал с обочины, глянул на свою спутницу. Скованные руки лежали на коленях, рукава серого пальто поднялись до локтей.

- Забудь прежнее имя. У тебя теперь новое. Ты - моя Надежда. Теперь тебя зовут так. Изволь откликаться.

Автомобиль мчался по чуть запорошенному снегом асфальту. Свет фар выхватывал из ночной темноты набегающую, едва заметную в позёмке полосу разметки.

Надежда совершенно успокоилась, и, расслабившись, откинулась на спинку кресла. Она беззвучно шевелила губами, повторяя про себя только что полученное и ещё не ставшее привычным имя. Я следил за дорогой, она тоже устремила свой взгляд через лобовое стекло. Мы с Надеждой смотрели вперёд. Мы с надеждой смотрели в будущее.

Надежда совершенно успокоилась, и, расслабившись, откинулась на спинку кресла. Она беззвучно шевелила губами, повторяя про себя только что полученное и ещё не ставшее привычным имя. Я следил за дорогой, она тоже устремила свой взгляд через лобовое стекло. Мы с Надеждой смотрели вперёд. Мы с надеждой смотрели в будущее.
   

[CROWNVIC]

Автор мне неизвестен!!