Он знал, что рисковал, когда ставил эту камеру под ее столом. Она ведь, перебрав варианты, легко догадается, чьих рук дело. Тем более что занимался ее рабочим компом он один, уж этот факт был гарантирован. Однако, его заводила одна мысль: догадавшись, она начнет свою игру, и тут выяснится многое об ее истинном отношении к нему, вечно сидящему за соседним столом в их лаборатории. Эх, если б не жена, и не таких бы экспериментов понаставил… Как бы там ни было, камера заработала, и он, привыкший к быстрому переключению окон, приклеился непроницаемо равнодушным взглядом к своему монитору.
На ней эта условная белая летящая юбочка сегодня! Именно ее появление в гардеробе соседки и было той последней каплей, которая подтолкнула его на решительный, пусть и совсем мальчишеский, шаг с камерой. Легко впорхнув в свое кресло, она застучала клавиатурой, погружаясь в дебри отчета. Расслабилась? – он щелкнул окошко, не забывая контролировать ситуацию боковым взором. Она сидела ровно и уютно, прижавшись к спинке кресла, а потому – жаль! – поле камеры загораживало снизу сиденье. «Кретин, выше надо было устанавливать… Но тогда не заглянешь в момент вставания…» Сердце стучало в ожидании сюрпризов, хотя и без них возбуждение давно давало о себе знать привычной теснотой в джинсах.
Она тянется к стиплеру на краю стола! – сейчас сдвинется вперед… ну, еще немножко… Рука застыла на Print Screen в ожидании мгновения…
Ножки разошлись, и вот она, мечта в руку – ажурные резинки чулок, оставив неширокую полоску открытых бедер, вели взгляд дальше, к полупрозрачной беленькой сеточке трусиков. Ткань плотно облепила лобок, отсвечивающий неравномерными темными участками своего рисунка. Она сидит спокойно, и не думая возвращаться в устойчивое положение у спинки, балансируя на самом краешке сиденья. Ножки разведены достаточно широко, чтобы можно было рассмотреть полусантиметровый промежуток между границей трусиков и начинающимся бедром, и легкая складка перехода в ягодичку едва наметилась в этом белокожем месте. Мучительное желание подставить ладонь под теплую округлось лобка и, вжавшись в нее фалангами, погрузиться в сомкнутую легко угадываемую щель, дрожащую на подушечках пальцев… Блин, да она еще и поднимает ножку! – краем взгляда он видит, что эта поза удается ей благодаря локтям, плотно вжавшимся в подлокотники. Его палец бесконечно стучит по Print Screen, накапливая отпечатки этих мгновений… Но ножку-то зачем она подняла?
- Ох и жара сегодня! – ее голос прозвучал для него как выстрел, настолько он оказался неожиданным. Мгновенно переключил документ и старательно застучал, отпечатывая бессмысленную абракадабру букв – рабочее время ведь всё-таки!
Она процокала каблучками в коридор, и он выдохнул, не в силах сдержать сердцебиение. А что, собственно, случилось-то? Увидел трусики у девочки? Блин, ну как школьник, право слово… Чего возбудился-то так? О, возвращается…
Она подошла к столу, собирая документы в папку, и тут он осознал, что вернулась она уже без чулок…
Стоит полубоком к нему, погружена в поиски документов. Щелкнул окном – снизу изумительно всё видно, молодец всё-таки, что высоко камеру не поставил. Стук по Print Screen, все сохранится! Вдруг она отошла на полшага назад, оставив свои бумаги на столе, и, взявшись за краешки подола, легко вскинула их на пять малозаметных со стороны сантиметров, но для него она открыла тем самым весь низ треугольника своих безумно увлекательных трусиков! Это длилось десять бесконечных секунд, и сердце его клокотало в ушах окатившей догадкой об ее открытии. Мысли путались, но не мешали разглядывать, как ткань, углубляясь в сочные ягодицы, превращается снизу в условный шнурочек, почти всё открывая тому, кто смотрит снизу. Он ощутил физическое тяготение прильнуть щекой к теплому бедру под юбочкой и вдохнуть ее запах – дыхания лета, голодной дрожи в ногах, наивной игры в полудозволенное…
Да, очень жарко, теперь уже и он готов был повторить за ней ту же самую фразу. Она вновь упорхнула со своими бумагами в коридор. Да, сегодня женушка долго не уснет, наверное… И трусики у нее ведь тоже есть полупрозрачные и беленькие, да какие-то не такие, как здесь, у соседки. Быстренько просмотрел итоги своих фото. Роскошно! Снова идет сюда…
Она встала у своего стола почти спиной к нему и, наклонившись слегка, что-то выискивает в своем мониторе, неспешно стуча пальчиком по клаве. Он открыл окошко – и обомлел. На соседке уже вновь появились чулочки, а вот снизу теперь на ней нет вообще ничего!
Ему игриво улыбалась сквозь аккуратную темную прическу ее ладушка, как бы потянувшись чуть выступающими наружу губками – прямо к нему в сердце. Его поразила и даже смутила ее аккуратность и совершенство симметрии. Лобок в форме темной короны уходил вверх, нацелившись остреньким нижним краем своим в щелку, раздвоенную набухшими маленькими губками. Четкая линия меж них лоснилась блеском, как будто подкрашенная особой помадой. В нижней части она плотно охватывалась полненькими ягодичками задорно вздернуто зада соседки, и глубокая впадинка между ними манила смотреть всё дальше и дальше… Соседка стояла, почти не шевелясь на широко расставленных ножках, сохраняя свою позу для его глаз. Да и для глаз ли только? Он весь превратился во взор, и возбуждение тяжко давило и ощущения, и мысли.
Наконец, она присела на краешек своего кресла, так же вполоборота к нему, привычно уже вжавшись локтями в подлокотники и приподняв правую ножку для более комфортного обзора. Какие уже оставались сомнения в этом?
Мягкость пушистых волосиков ее лобка отсюда была детально очевидна, и вид чуть сбоку демонстрировал упругость ее возбужденных малых губок с обильной влагой на нижнем основании. Губки просили, умоляли, убеждали и звали к поцелую, растворении в его чувствах и его восставшей силе. Он забыл о кнопке сохранения, и одна мысль душила его – броситься на два метра к ней, ждущей, изнывающей в желании его рук и глаз… Но начальница отдела, постоянно сидевшая за его спиной, непроходимая грымза, возвращала самим своим присутствием его на землю, в тяжелое, неутоленное возбуждение.
…Звонок мобильника заставил его вздрогнуть:
- Милый, я заехала за тобой, без пяти пять уже, давай выходи. Ты не забыл, куда мы сегодня едем?
А куда ж мы сегодня едем-то?... Хрен его знает, куда ее еще несет. Но другая мысль оборвала его угрюмый настрой и вскинула с кресла:
- Дорогая, давай на полчаса заскочим домой? Зачем? Ну надо мне, очень надо…
Бесенок, спасибо за прекрасные фото, послужившие основой для этой фантазии.
Бэкдор.